— Вы мнѣ чужая.
— Хорошо, хорошо. Объ этомъ послѣ.
Ландышевъ досталъ изъ кармана письма, записную книжку, паспортъ и все вручилъ испуганной Марьѣ Львовнѣ.
Она приняла все это, будто не желая противоречить сейчасъ на улицѣ, но на слѣдующее утро Ландышевъ получилъ обратно паспортъ и книжку съ записочкой.
— Я была нескромна и пробѣжала вашу книжку, думая что, можетъ быть, въ ней найду нѣкоторое объясненіе вашимъ страннымъ поступкамъ. Я не ошиблась, но вы забыли одинъ параграфъ, довольно важный, а именно, что не всегда то, что подходитъ одному, такъ же подходитъ и другому. И мнѣ жалко, что при вашемъ добро.мъ характерѣ и сердцѣ вы разыгрываете, въ сущности, пустую и смѣшную роль!
— Вы мне чужая.
— Хорошо, хорошо. Об этом после.
Ландышев достал из кармана письма, записную книжку, паспорт и всё вручил испуганной Марье Львовне.
Она приняла всё это, будто не желая противоречить сейчас на улице, но на следующее утро Ландышев получил обратно паспорт и книжку с записочкой.
— Я была нескромна и пробежала вашу книжку, думая что, может быть, в ней найду некоторое объяснение вашим странным поступкам. Я не ошиблась, но вы забыли один параграф, довольно важный, а именно, что не всегда то, что подходит одному, так же подходит и другому. И мне жалко, что при вашем добро.м характере и сердце вы разыгрываете, в сущности, пустую и смешную роль!
