Тотъ сдѣлалъ знакъ рукою, что не надо, и почти не поднимаясь отъ подушки, началъ:
— Не можетъ быть, чтобы вы были не вы. Вы только забыли, правда? Зачѣмъ же иначе вы такъ похожи, зачѣмъ васъ зовутъ Машей, зачѣмъ у меня такъ бьется сердце?
— Я не знаю.
— И зачѣмъ тогда этотъ китайскій соловей, который вторично приходитъ ко мнѣ?
— Эта игрушка не китайская. Я ее привезла изъ Швейцаріи. У меня никого не было въ Китаѣ и я не настолько богата, чтобы покупать такія дорогія вещи.
— Не надо говорить нарочно!
— Я говорю правду.
Больной приподнялся и, взявъ за руку гостью, долго смотрѣлъ ей въ лицо, не утирая бѣгущихъ слезъ.
— Такъ похожи, такъ похожи!
Марья Львовна бѣгло улыбнулась и спросила:
— Вы очень любили эту Машу Королькову?
Тотъ молча кивнулъ головою.
— Я тоже… очень любила и люблю одного человѣка, который теперь на войнѣ… и это — не мужъ мой…
— Николай Сергѣевичъ Дерновъ?
— Да. Откуда вы знаете?
— Вы сами сказали.
— Да, да… что я хотѣла сказать? да… мнѣ васъ очень, очень жалко. Если бы это не было смѣшно, я бы расплакалась вмѣстѣ съ вами. Я такъ понимаю васъ, будто сама была той дѣвушкой, которую вы любили. И знате что? Если воспоминанія вамъ дороги и не тяготятъ васъ, сохраните эту коробочку на память уже обо мнѣ, хотя она и швейцарская. Право, птичка совсѣмъ не такъ плохо поетъ!
Тот сделал знак рукою, что не надо, и почти не поднимаясь от подушки, начал:
— Не может быть, чтобы вы были не вы. Вы только забыли, правда? Зачем же иначе вы так похожи, зачем вас зовут Машей, зачем у меня так бьется сердце?
— Я не знаю.
— И зачем тогда этот китайский соловей, который вторично приходит ко мне?
— Эта игрушка не китайская. Я ее привезла из Швейцарии. У меня никого не было в Китае и я не настолько богата, чтобы покупать такие дорогия вещи.
— Не надо говорить нарочно!
— Я говорю правду.
Больной приподнялся и, взяв за руку гостью, долго смотрел ей в лицо, не утирая бегущих слез.
— Так похожи, так похожи!
Марья Львовна бегло улыбнулась и спросила:
— Вы очень любили эту Машу Королькову?
Тот молча кивнул головою.
— Я тоже… очень любила и люблю одного человека, который теперь на войне… и это — не муж мой…
— Николай Сергеевич Дернов?
— Да. Откуда вы знаете?
— Вы сами сказали.
— Да, да… что я хотела сказать? да… мне вас очень, очень жалко. Если бы это не было смешно, я бы расплакалась вместе с вами. Я так понимаю вас, будто сама была той девушкой, которую вы любили. И знате что? Если воспоминания вам дороги и не тяготят вас, сохраните эту коробочку на память уже обо мне, хотя она и швейцарская. Право, птичка совсем не так плохо поет!
