Самъ Діонисъ былъ болѣзненный молодой человѣкъ, бѣлокурый и слегка косой, что не мѣшало ему очень аккуратно брить, причемъ онъ не примѣнялъ французской манеры, главный шикъ которой состоитъ въ умѣньи за одинъ взмахъ бритвы оголить всю щеку (не очень пріятный способъ), а по-русски, мелко и легко скоблилъ каждое мѣстечко, будто занимаясь какимъ близорукимъ рукодѣльемъ. Былъ крайне кротокъ, чувствителенъ и изысканъ въ разговорѣ. Лучшаго мужа тихой комнатной Полѣ было не найти, тѣмъ болѣе, что, несмотря на франтовство, Діонисъ сумѣлъ съэкономить извѣстную сумму, на которую собирался вскорѣ открыть собственное заведеніе.
Все это сообщалось намъ съ такимъ простодушнымъ и нескрываемымъ удовольствіемъ, что было пріятно наблюдать за этой чувствительной и идиллической исторіей.
— Вы бы, Поля, послали Дениса Петровича на кумысъ что-ли понравиться. Ужъ очень у него хворый видъ какой-то.
— Развѣ? Нѣтъ, онъ — здоровый, онъ отъ природы такой неполный, непредставительный, а онъ здоровъ. Ну, да вѣдь, и я не великанша, — съ меня хватитъ…
Едва-ли мы ошибались, думая, что просто влюбленной Полѣ не хочется отпускать отъ себя жениха, и она стремится поскорѣе устроить свой домъ, свою жизнь весело и любовно съ косенькимъ м-сье Діонисомъ.
И вдругъ до насъ доходитъ слухъ (какъ разъ тутъ началась война), что парикмахеръ идетъ добровольцемъ. Сообщила намъ объ этомъ Поля съ такимъ же милымъ и веселымъ лицомъ, какъ и о своей предстоящей свадьбѣ.
Такое равнодушіе было тѣмъ болѣе удивительно,
Сам Дионис был болезненный молодой человек, белокурый и слегка косой, что не мешало ему очень аккуратно брить, причем он не применял французской манеры, главный шик которой состоит в умении за один взмах бритвы оголить всю щеку (не очень приятный способ), а по-русски, мелко и легко скоблил каждое местечко, будто занимаясь каким близоруким рукодельем. Был крайне кроток, чувствителен и изыскан в разговоре. Лучшего мужа тихой комнатной Поле было не найти, тем более, что, несмотря на франтовство, Дионис сумел сэкономить известную сумму, на которую собирался вскоре открыть собственное заведение.
Всё это сообщалось нам с таким простодушным и нескрываемым удовольствием, что было приятно наблюдать за этой чувствительной и идиллической историей.
— Вы бы, Поля, послали Дениса Петровича на кумыс что ли понравиться. Уж очень у него хворый вид какой-то.
— Разве? Нет, он — здоровый, он от природы такой неполный, непредставительный, а он здоров. Ну, да ведь, и я не великанша, — с меня хватит…
Едва ли мы ошибались, думая, что просто влюбленной Поле не хочется отпускать от себя жениха, и она стремится поскорее устроить свой дом, свою жизнь весело и любовно с косеньким м-сье Дионисом.
И вдруг до нас доходит слух (как раз тут началась война), что парикмахер идет добровольцем. Сообщила нам об этом Поля с таким же милым и веселым лицом, как и о своей предстоящей свадьбе.
Такое равнодушие было тем более удивительно,
