что дѣвушка была намъ извѣстна за чувствительную до крайности. Но она уже заранѣе взяла на себя роль веселой и бодрой помощницы своего будущаго мужа, съ которой тотъ совѣщается о каждомъ шагѣ, котораго она считаетъ совѣстливымъ и справедливымъ, и чьи рѣшенія готова поддерживать, какія бы они печали ни доставляли ея несообразительному сердцу. И въ данномъ случаѣ въ ея словахъ можно было сейчасъ же разслышать витіеватыя рѣчи Діониса, не совсѣмъ ей понятныя, но принятыя любовью.
— Какъ же Денису Петровичу оставаться, когда такое время, что мальчики и солидные люди — всѣ туда идутъ? Его вѣдь даже неохотно брали, — слабый онъ у меня и коситъ немного, — но онъ упросился. Подумайте, вѣдь, можетъ быть, и не доживемъ до вторыхъ такихъ дней! Тяжкія испытанія, что говорить, но вмѣстѣ съ тѣмъ скажешь и „слава Богу, что при насъ это происходитъ, что видѣли очи наши“.
— А какъ же вы, Поля, останетесь?
Дѣвушка какъ-будто даже удивилась, что можетъ быть разговоръ о ней.
— Я? Господи! Да останусь, какъ всѣ остаются. Что же я — особенная какая-нибудь? Конечно, сыграемъ свадьбу до отъѣзда Дениса Петровича, сейчасъ послѣ Успенья, чтобы было крѣпче, а потомъ буду ждать. Не вѣчно же война будетъ… Мы все-таки помѣщенье то хотимъ за собой оставить.
Пока же Ноля опять сдѣлалась Полей комнатной, т.-е. поступила на старое мѣсто къ моимъ знакомымъ. Діонисъ, дѣйствительно, обвѣнчался и уѣхалъ съ полкомъ, а жена его по-прежнему надѣла фартукъ и взяла метелку.
Съ переѣздомъ въ городъ я рѣже видѣлъ своихъ знакомыхъ и какъ-то упустилъ изъ виду храбраго
что девушка была нам известна за чувствительную до крайности. Но она уже заранее взяла на себя роль веселой и бодрой помощницы своего будущего мужа, с которой тот совещается о каждом шаге, которого она считает совестливым и справедливым, и чьи решения готова поддерживать, какие бы они печали ни доставляли её несообразительному сердцу. И в данном случае в её словах можно было сейчас же расслышать витиеватые речи Диониса, не совсем ей понятные, но принятые любовью.
— Как же Денису Петровичу оставаться, когда такое время, что мальчики и солидные люди — все туда идут? Его ведь даже неохотно брали, — слабый он у меня и косит немного, — но он упросился. Подумайте, ведь, может быть, и не доживем до вторых таких дней! Тяжкие испытания, что говорить, но вместе с тем скажешь и „слава Богу, что при нас это происходит, что видели очи наши“.
— А как же вы, Поля, останетесь?
Девушка как будто даже удивилась, что может быть разговор о ней.
— Я? Господи! Да останусь, как все остаются. Что же я — особенная какая-нибудь? Конечно, сыграем свадьбу до отъезда Дениса Петровича, сейчас после Успенья, чтобы было крепче, а потом буду ждать. Не вечно же война будет… Мы всё-таки помещенье то хотим за собой оставить.
Пока же Ноля опять сделалась Полей комнатной, т. е. поступила на старое место к моим знакомым. Дионис, действительно, обвенчался и уехал с полком, а жена его по-прежнему надела фартук и взяла метелку.
С переездом в город я реже видел своих знакомых и как-то упустил из виду храброго
