вмѣстѣ съ послѣдними чаще, чѣмъ самыя слова, а потому и сталъ чувствоваться принадлежностью окончаній. Кромѣ того, указанному сокращенію основъ благопріятствовали фонетическія перемѣны, благодаря которымъ тематическій гласный измѣнился въ нѣкоторыхъ падежахъ (срв. рыбу, гдѣ окончаніе -у развилось изъ первоначальнаго *-ā-m) и потому утратилъ свое значеніе какъ тематическаго гласнаго. Процессомъ переразложенія объясняются далѣе нѣкоторыя особенности просторѣчія, какъ напр. произношеніе „овторникъ“ и т. п. Въ самомъ дѣлѣ, такія слова, какъ „во вторникъ“ и напр. „въ огонь“ представляютъ въ произношеніи полное совпаденіе по начальному слогу (во-), а эта одинаковость въ предложныхъ выраженіяхъ повела во многихъ народныхъ говорахъ къ одинаковости и безпредложныхъ оборотовъ, а именно: въ обоихъ случаяхъ на мѣсто предлоговъ „во“ и „въ“ была принята лишь одна разновидность „въ“, а гласный о въ одномъ изъ выраженій отошелъ отъ предлога къ самому слову. Этотъ процессъ можно иллюстрировать слѣдующей пропорціей:
откуда х = „овторникъ“. Здѣсь мы видимъ, какъ тѣ неправильности, который нерѣдко встрѣчаются въ народной рѣчи, для лингвиста представляютъ интересъ, какъ проявленіе общихъ языковыхъ процессовъ.[1]
- ↑ Говоря о переразложеніи, нужно указать на случаи переходнаго состоянія, когда отдѣлившіяся звуки не вполнѣ примкнули къ смежной морфологической части и потому производятъ впечатлѣніе вставныхъ. Наглядный примѣръ этого встрѣчаемъ во французскомъ языкѣ въ такихъ случаяхъ, какъ: parle-t-il? parle-t-elle? parle-t-on? Исторія французскаго языка показываетъ, что t въ этихъ выраженіяхъ сохранилось въ качествѣ пережитка отъ прежняго признака 3‑го лица един. числа глагольной формы; но исчезнувши въ прочихъ случаяхъ и сохранившись лишь въ выраженіяхъ подобныхъ приведеннымъ, оно кажется уже какъ бы вставнымъ и соотвѣтственно этому впечатлѣнію отдѣляется черточками. Срв. также въ русскомъ
