Страница:Леонтьев - Собрание сочинений, том 1.djvu/15

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


X

скаго и Григоровича. Критика очень хороша, и романъ, за грубость нѣкоторыхъ пріемовъ, заслуживаетъ строгаго разбора… По мысли, конечно, онъ самобытенъ.

3. „Исповѣдь мужа“ (Ай-Бурунъ). Повѣсть. (Отеч. Зап. 1866 года.) Въ высшей степени безнравственное, чувственное, языческое, дьявольское сочиненіе, тонко-развратное; ничего христіанскаго въ себѣ не имѣющее, но смѣлое и хорошо написано; съ искреннимъ чувствомъ глубоко развращеннаго сердца. Если бы я успѣлъ придѣлать къ нему эпилогъ, въ которомъ, по крайней мѣрѣ, объяснилъ бы что-нибудь, освѣтилъ бы вопросъ съ церковной точки зрѣнія, въ противоположность чистой этикѣ (которую я и теперь, при всей искренности моей вѣры, мало уважаю), то еще было бы сносно. Но я бы просилъ въ этомъ видѣ ее не печатать: грѣхъ! и грѣхъ великій! Именно потому, что написано хорошо и съ чувствомъ.

Послѣ этого уже изъ русской жизни я пересталъ писать, а первыя греческія повѣсти мои изданы отдѣльно Катковымъ въ 1876 г…“


Такъ характеризовалъ авторъ свои произведенія ранняго періода. Къ сожалѣнію, намѣреніе К. Леонтьева осталось не исполненнымъ. Такъ до конца жизни онъ и не успѣлъ написать эпилога къ своей повѣсти „Исповѣдь мужа“. И это обстоятельство поставило насъ въ немалое затрудненіе.

Благоговѣніе къ памяти К. Леонтьева требовало буквальнаго исполненія его желаній. Съ другой же стороны художественныя достоинства этого произведенія таковы, что держать его подъ спудомъ, когда менѣе значительное публикуется, было бы грѣхомъ (не личнымъ, а противъ общества), и взять на себя эту отвѣтственность мы не рѣшились. Это самое лучшее, что написано К. Леонтьевымъ въ первый періодъ его жизни, да, пожалуй, и въ послѣдующіе (по силѣ чувства, по крайней мѣрѣ). Самъ авторъ чрезвычайно любилъ и высоко ставилъ это свое произведеніе, оттого и помѣстилъ онъ его въ своей замѣткѣ подъ рубрикой „то, что можно печатать въ отдѣльномъ изданіи“. Но, помимо выдающагося художественнаго интереса, эта повѣсть, кромѣ того, освѣщаетъ, какъ ничто другое, цѣлую полосу жизни К. Леонтьева, чрезвычайно богатую и интересную. А это весьма важно для правильнаго пониманія личности авто-


Тот же текст в современной орфографии

скаго и Григоровича. Критика очень хороша, и роман, за грубость некоторых приемов, заслуживает строгого разбора… По мысли, конечно, он самобытен.

3. „Исповедь мужа“ (Ай-Бурун). Повесть. (Отеч. Зап. 1866 года.) В высшей степени безнравственное, чувственное, языческое, дьявольское сочинение, тонко-развратное; ничего христианского в себе не имеющее, но смелое и хорошо написано; с искренним чувством глубоко развращенного сердца. Если бы я успел приделать к нему эпилог, в котором, по крайней мере, объяснил бы что-нибудь, осветил бы вопрос с церковной точки зрения, в противоположность чистой этике (которую я и теперь, при всей искренности моей веры, мало уважаю), то еще было бы сносно. Но я бы просил в этом виде ее не печатать: грех! и грех великий! Именно потому, что написано хорошо и с чувством.

После этого уже из русской жизни я перестал писать, а первые греческие повести мои изданы отдельно Катковым в 1876 г…“


Так характеризовал автор свои произведения раннего периода. К сожалению, намерение К. Леонтьева осталось не исполненным. Так до конца жизни он и не успел написать эпилога к своей повести „Исповедь мужа“. И это обстоятельство поставило нас в немалое затруднение.

Благоговение к памяти К. Леонтьева требовало буквального исполнения его желаний. С другой же стороны художественные достоинства этого произведения таковы, что держать его под спудом, когда менее значительное публикуется, было бы грехом (не личным, а против общества), и взять на себя эту ответственность мы не решились. Это самое лучшее, что написано К. Леонтьевым в первый период его жизни, да, пожалуй, и в последующие (по силе чувства, по крайней мере). Сам автор чрезвычайно любил и высоко ставил это свое произведение, оттого и поместил он его в своей заметке под рубрикой „то, что можно печатать в отдельном издании“. Но, помимо выдающегося художественного интереса, эта повесть, кроме того, освещает, как ничто другое, целую полосу жизни К. Леонтьева, чрезвычайно богатую и интересную. А это весьма важно для правильного понимания личности авто-