— 3 —
менее возможен, хотя всего более нужен: каковъ язык, каков стиль произведения, группы произведений, писателя?
Трудность ответа усиливается тем, что поэзию слова нет возможности определить; отвлеченное понятие красоты к языку всего менее применимо, ибо язык поэзии не есть нечто постоянное; он творится вечно, он представляет собою ein immer werdendes; вместе с условиями творчества изменяется и само творчество, а условия относятся къ категории общественно-психологического процесса и народно-психологического развития, двух сил, находящихся в постоянном движении. Творчество в образовании языка не прекращается, и потребность в изменении его существует, пока человек сохраняет свою природу. Замечается напр. большая сознательность в истории развития языка; обнаруживается в большей мере преднамеренность в участии процесса созидания поэтического стиля; чувство, чутье языка (Sprachgefühl) подвергается большему контролю, и вместе с этим приобретается большая власть над языком.
Трудность исследования языка отдельного писателя зависит, с другой стороны, от принудительной связи, в которой стоит писатель с языком своего народа. Личность свою поэт проявляет лишь, поскольку допускает это народный язык; писатель помимо воли повинуется законам языка своего народа. Он не в силах преобразовать язык; наоборот, гений писателя расцветает вместе с расцветом гения народа и гибнет вместе с падением, с вымиранием народного языка, — и все это несмотря на то, что каждая личность, и не писателя даже, а каждого, вносит кое-что свое в общую сокровищницу.
Язык народа, народом же созданный и в продолжение исторической жизни его все вновь и вновь созидаемый, обусловливает границы творчества отдельного лица, как обусловливает и самый характер мышления отдельного лица. Это также естественно, как естественна зависи-
