рону; Борисъ увѣрялъ, что принимаетъ ее противъ воли, что многіе изъ знатныхъ поколѣній имѣютъ большее право на престолъ, что онъ и безъ вѣнца любилъ бы гражданъ, какъ родной отецъ, и занимался бы дѣлами съ прежнимъ усердіемъ; но что, въ виду всеобщаго желанія народа, готовъ онъ взять на себя такое тягостное бремя, но не иначе, какъ отразивъ прежде всего невѣрныхъ, идущихъ опустошать государство со стотысячнымъ войскомъ, и предписавъ законы имъ и прочимъ сосѣдямъ. Тогда наименовали его всѣми титулами предшественниковъ.
Спѣша исполнить свое обѣщаніе, Борисъ собралъ войско близъ Серпухова, города близь Оки, въ 90 верстахъ отъ столицы, гдѣ обычно собираются Татары; и по удаленіи сестры своей, царицы, въ Дѣвичій монастырь (въ 3 верстахъ отъ Москвы), самъ прибылъ къ войску, въ іюлѣ мѣсяцѣ. По словамъ иностранцевъ и самихъ русскихъ, бывшихъ на этомъ смотрѣ, число воиновъ пѣшихъ и конныхъ достигало 500,000. Я пріуменьшилъ еще число, ибо Россія никогда не была въ такомъ волненіи. Въ удостовѣреніе же справедливости этого показанія разскажу послѣ, какимъ образомъ собираютъ такое множество людей, ибо я самъ былъ свидѣтелемъ этого. Но война кончилась тѣмъ, что вмѣсто вражеской рати явился ханскій посолъ, съ сотней лихихъ всадниковъ, одѣтыхъ, согласно обычаю ихъ, въ шкуры барановъ, для какого-то мирнаго предложенія. Объ этомъ Борисъ зналъ хорошо и прежде. Соглашеніе это доставило ему великую славу: показавъ послу всѣ русскія силы, и выпаливъ изъ пу-
рону; Борис уверял, что принимает ее против воли, что многие из знатных поколений имеют большее право на престол, что он и без венца любил бы граждан, как родной отец, и занимался бы делами с прежним усердием; но что, в виду всеобщего желания народа, готов он взять на себя такое тягостное бремя, но не иначе, как отразив прежде всего неверных, идущих опустошать государство со стотысячным войском, и предписав законы им и прочим соседям. Тогда наименовали его всеми титулами предшественников.
Спеша исполнить свое обещание, Борис собрал войско близ Серпухова, города близ Оки, в 90 верстах от столицы, где обычно собираются Татары; и по удалении сестры своей, царицы, в Девичий монастырь (в 3 верстах от Москвы), сам прибыл к войску, в июле месяце. По словам иностранцев и самих русских, бывших на этом смотре, число воинов пеших и конных достигало 500,000. Я приуменьшил еще число, ибо Россия никогда не была в таком волнении. В удостоверение же справедливости этого показания расскажу после, каким образом собирают такое множество людей, ибо я сам был свидетелем этого. Но война кончилась тем, что вместо вражеской рати явился ханский посол, с сотней лихих всадников, одетых, согласно обычаю их, в шкуры баранов, для какого-то мирного предложения. Об этом Борис знал хорошо и прежде. Соглашение это доставило ему великую славу: показав послу все русские силы, и выпалив из пу-
