сбрита, да и волосы, казалось, были гораздо длиннѣе, чѣмъ у царя, котораго Кассанъ видѣлъ наканунѣ его смерти. Сверхъ того, по свидѣтельству секретаря Димитрія, родомъ изъ Польши, Станислава Бучинскаго, былъ молодой русскій вельможа, весьма любимый и жалуемый Димитріемъ, съ которымъ онъ имѣлъ большое сходство, за исключеніемъ только небольшой бороды; этого вельможу, по словамъ русскихъ, нигдѣ не находили, и никто не зналъ, что съ нимъ сдѣлалось.
Еще мнѣ разсказывалъ одинъ французъ, поваръ воеводы Сандомирскаго, что царица, жена Димитрія, узнавъ о носившейся молвѣ, повѣрила, что онъ живъ и, убѣдившись въ этомъ, казалась съ тѣхъ поръ веселѣе прежняго.
Нѣсколько времени спустя по избраніи Шуйскаго возстали пять или шесть главныхъ городовъ на предѣлахъ Татаріи: мятежники схватили воеводъ и побили часть войска и гарнизоны; впрочемъ, еще до отъѣзда моего, въ іюлѣ мѣсяцѣ, раскаялись и получили изъ Москвы прощеніе, оправдавшись тѣмъ, что они были обмануты молвою о спасеніи царя Димитрія. Въ то же время въ Москвѣ былъ большой раздоръ среди знатныхъ, негодовавшихъ на избраніе Шуйскаго государемъ безъ ихъ согласія и утвержденія; Шуйскій едва не былъ низложенъ. Наконецъ, все успокоилось, и Шуйскій былъ коронованъ 20 іюня.
Послѣ вѣнчанія, опять возникли тайныя козни противъ этого царя, въ пользу (какъ я думаю) князя Ѳедора Ивановича Мстиславскаго, представителя самаго знатнаго русскаго рода, за котораго при избраніи подавали голоса, и если бы
сбрита, да и волосы, казалось, были гораздо длиннее, чем у царя, которого Кассан видел накануне его смерти. Сверх того, по свидетельству секретаря Димитрия, родом из Польши, Станислава Бучинского, был молодой русский вельможа, весьма любимый и жалуемый Димитрием, с которым он имел большое сходство, за исключением только небольшой бороды; этого вельможу, по словам русских, нигде не находили, и никто не знал, что с ним сделалось.
Еще мне рассказывал один француз, повар воеводы Сандомирского, что царица, жена Димитрия, узнав о носившейся молве, поверила, что он жив и, убедившись в этом, казалась с тех пор веселее прежнего.
Несколько времени спустя по избрании Шуйского восстали пять или шесть главных городов на пределах Татарии: мятежники схватили воевод и побили часть войска и гарнизоны; впрочем, еще до отъезда моего, в июле месяце, раскаялись и получили из Москвы прощение, оправдавшись тем, что они были обмануты молвою о спасении царя Димитрия. В то же время в Москве был большой раздор среди знатных, негодовавших на избрание Шуйского государем без их согласия и утверждения; Шуйский едва не был низложен. Наконец, всё успокоилось, и Шуйский был коронован 20 июня.
После венчания, опять возникли тайные козни против этого царя, в пользу (как я думаю) князя Федора Ивановича Мстиславского, представителя самого знатного русского рода, за которого при избрании подавали голоса, и если бы
