уверяютъ, что онъ былъ не русскій, а полякъ, трансильванецъ, или иной иноплеменникъ, избранный и подставленный на этотъ случай.
Я уже объяснилъ выше, для чего Борисъ Ѳедоровичъ, правившій государствомъ при царѣ Ѳедорѣ Іоанновичѣ, сынѣ Іоанна Васильевича и братѣ Димитрія Іоанновича, сослалъ Димитрія, вмѣстѣ съ царицей-матерью въ Угличъ. Изъ моего сочиненія можно заключить, что Ѳедоръ, по простотѣ своей, и по малолѣтству брата, неопаснаго пятилѣтняго младенца, самъ и не думалъ удалять его: это было сдѣлано по проискамъ Бориса. Поэтому вполнѣ можно предположить, что мать и знатнѣйшіе бояре, напримѣръ, Нагіе, Романовы, видя замыслы Бориса, употребили всѣ средства къ избавленію младенца отъ грозившей опасности. Спасти же царевича они иначе не могли, какъ только подмѣнивъ его другимъ и воспитавъ тайно, пока не перемѣнятся времена или не разрушатся козни Бориса Ѳедоровича. Этой цѣли они достигли, какъ нельзя лучше: кромѣ вѣрныхъ соучастниковъ, никто не зналъ объ этомъ. Царевичъ воспитывался тайно; послѣ смерти брата своего Ѳедора, когда избрали царемъ Бориса, онъ, вѣроятно, удалился въ Польшу, вмѣстѣ съ разстригою, одѣвшись монахомъ, чтобы перейти русскую границу. Тамъ онъ поступилъ на службу къ польскому вельможѣ Вишневецкому, зятю воеводы Сандомірскаго; наконецъ перешелъ на службу къ этому послѣднему и открылся ему. Воевода представилъ его польскому двору, гдѣ онъ получилъ небольшую помощь. Все это можетъ служить отвѣтомъ и свидѣтельствомъ, что въ Угличѣ умерщвленъ не царевичъ, а занявшій его мѣсто.
уверяют, что он был не русский, а поляк, трансильванец, или иной иноплеменник, избранный и подставленный на этот случай.
Я уже объяснил выше, для чего Борис Федорович, правивший государством при царе Федоре Иоанновиче, сыне Иоанна Васильевича и брате Димитрия Иоанновича, сослал Димитрия, вместе с царицей-матерью в Углич. Из моего сочинения можно заключить, что Федор, по простоте своей, и по малолетству брата, неопасного пятилетнего младенца, сам и не думал удалять его: это было сделано по проискам Бориса. Поэтому вполне можно предположить, что мать и знатнейшие бояре, например, Нагие, Романовы, видя замыслы Бориса, употребили все средства к избавлению младенца от грозившей опасности. Спасти же царевича они иначе не могли, как только подменив его другим и воспитав тайно, пока не переменятся времена или не разрушатся козни Бориса Федоровича. Этой цели они достигли, как нельзя лучше: кроме верных соучастников, никто не знал об этом. Царевич воспитывался тайно; после смерти брата своего Федора, когда избрали царем Бориса, он, вероятно, удалился в Польшу, вместе с расстригою, одевшись монахом, чтобы перейти русскую границу. Там он поступил на службу к польскому вельможе Вишневецкому, зятю воеводы Сандомирского; наконец перешел на службу к этому последнему и открылся ему. Воевода представил его польскому двору, где он получил небольшую помощь. Всё это может служить ответом и свидетельством, что в Угличе умерщвлен не царевич, а занявший его место.
