— Не видалъ-ли молодицы? кричатъ казаку.—Куда она побѣжала?
— Не видалъ, отвѣчаетъ казакъ.
— А что ты это везешь?
— Сѣно везу.
— Хорошее сѣно у тебя?—А ну, удѣли-ка немножко нашимъ конямъ.
Казакъ остановилъ возъ и накидалъ сѣна ихъ конямъ.
— А у тебя, кажись, люлька не погасла? спрашиваетъ одинъ разбойникъ.
— Нѣтъ, курится еще, отвѣчаетъ казакъ.
— Дай-ка раскурить.
Казакъ подалъ имъ свою люльку и они почали другъ-дружкѣ ее передавать да свои раскуривать.
А атаманъ ни люльки не раскуриваетъ, ни коня своего не кормитъ, подошелъ къ возу и прислонилъ къ нему свою грозную голову, да все только глухо твердитъ: найду я ее! найду!
А она все это слышитъ и даже его горячее дыханье чуетъ.
Такъ время шло долго, пока товарищи закричали:
— Атаманъ! на коня! на коня! ужъ день бѣлѣется!
И всѣ они вскинулись на коней и ускакали въ темный лѣсъ…
А старый казакъ поѣхалъ дальше и довезъ молодицу до батькова двора…
— Пусть служитъ ей доля! сказалъ сѣчевикъ.—Чудесная сказка, Маруся малая, и великое тебѣ спасибо за нее! Славная, славная сказка! Такая славная, что и не выразить словомъ!
— Не видал ли молодицы? кричат казаку. — Куда она побежала?
— Не видал, отвечает казак.
— А что ты это везешь?
— Сено везу.
— Хорошее сено у тебя? — А ну, удели-ка немножко нашим коням.
Казак остановил воз и накидал сена их коням.
— А у тебя, кажись, люлька не погасла? спрашивает один разбойник.
— Нет, курится еще, отвечает казак.
— Дай-ка раскурить.
Казак подал им свою люльку и они почали друг-дружке ее передавать да свои раскуривать.
А атаман ни люльки не раскуривает, ни коня своего не кормит, подошел к возу и прислонил к нему свою грозную голову, да всё только глухо твердит: найду я ее! найду!
А она всё это слышит и даже его горячее дыханье чует.
Так время шло долго, пока товарищи закричали:
— Атаман! на коня! на коня! уж день белеется!
И все они вскинулись на коней и ускакали в темный лес…
А старый казак поехал дальше и довез молодицу до батькова двора…
— Пусть служит ей доля! сказал сечевик. — Чудесная сказка, Маруся малая, и великое тебе спасибо за нее! Славная, славная сказка! Такая славная, что и не выразить словом!
Они ни на минуту не убавляли быстраго шагу и успѣли уже далеко уйдти.
Заря еще не занималась, но мягкій, теплый ночной воздухъ уже посвѣжѣлъ; изъ далекаго, невиднаго за неясными очертаніями дальнихъ лѣсовъ, монастыря разносился слабый бла-
Они ни на минуту не убавляли быстрого шагу и успели уже далеко уйти.
Заря еще не занималась, но мягкий, теплый ночной воздух уже посвежел; из далекого, невидного за неясными очертаниями дальних лесов, монастыря разносился слабый бла-
