Только что возъ остановился у воротъ, какъ передъ Марусею очутился орленкообразный мальчикъ лѣтъ пяти, румяный и мощный. Будь онъ вправду степнымъ орленкомъ, онъ и тогда не могъ бы ни быстрѣе налетѣть, ни устремить на Марусю смѣлѣе взгляда, ни мгновеннѣе обозрѣть и ее, и возъ, и воловъ.
— Дома панъ Кнышъ, хлопчикъ? спросила Маруся.
— А вы пріѣхали къ дѣду въ гости? спросилъ хлопчикъ вмѣсто отвѣта.
— Къ дѣду,—дома дѣдъ?
— Дома.
— Гдѣ-жь онъ?
— Онъ въ саду,—а можетъ въ хатѣ,—а можетъ на толокѣ.
— Покличь дѣда, хлопчикъ.
Но дѣдъ уже подходилъ къ воротамъ.
Нѣсколько сгорбленный, простодушный старичекъ въ сельской полотняной одеждѣ,—въ рубашкѣ и въ широкихъ шароварахъ, въ соломенной шляпѣ.
Онъ тотчасъ же узналъ Марусю и нисколько не показалъ удивленія при ея видѣ, словно ея ждалъ, словно такое посѣщеніе было самымъ пустымъ и обычнымъ дѣломъ.
— А, дивчина малая! сказалъ онъ, все-ли здорова, все-ли весела? Милости просимъ въ хату, а коли въ хатѣ соскучишься, то вотъ Тарасъ знаетъ, гдѣ водится земляника и гдѣ спѣетъ ма-
Только что воз остановился у ворот, как перед Марусею очутился орленкообразный мальчик лет пяти, румяный и мощный. Будь он вправду степным орленком, он и тогда не мог бы ни быстрее налететь, ни устремить на Марусю смелее взгляда, ни мгновеннее обозреть и ее, и воз, и волов.
— Дома пан Кныш, хлопчик? спросила Маруся.
— А вы приехали к деду в гости? спросил хлопчик вместо ответа.
— К деду, — дома дед?
— Дома.
— Где ж он?
— Он в саду, — а может в хате, — а может на толоке.
— Покличь деда, хлопчик.
Но дед уже подходил к воротам.
Несколько сгорбленный, простодушный старичок в сельской полотняной одежде, — в рубашке и в широких шароварах, в соломенной шляпе.
Он тотчас же узнал Марусю и нисколько не показал удивления при её виде, словно её ждал, словно такое посещение было самым пустым и обычным делом.
— А, дивчина малая! сказал он, всё ли здорова, всё ли весела? Милости просим в хату, а коли в хате соскучишься, то вот Тарас знает, где водится земляника и где спеет ма-
