конституцiонализмъ“ начиналъ казаться опаснымъ опытомъ, отъ котораго надо отказаться и вернуться къ самодержавiю.
Кое у кого при дворѣ, однако, сохранились проблески пониманiя, что съ Государственной Думой нельзя просто разстаться во время войны, без опасенiя взрыва и ослабленiя боеспособности армiи. Настроенiе высшаго командованiя, несомнѣнно, склонялось въ пользу умѣренных уступокъ, которыхъ требовало большинство Государственной Думы въ программѣ прогрессивнаго блока. И подъ влiянiемъ этихъ фактовъ въ теченiе года было сдѣлано несколько попытокъ какъ нибудь наладить хотя бы внѣшне-приличныя отношенiя съ Государственной Думой. И. Л. Горемыкинъ послѣ своего разрыва съ министрами, поддерживавшими блокъ, и послѣ небывалаго и противуконституцiоннаго акта отсрочки сессiи Государственной Думы сталъ невозможенъ. Поэтому, когда вопросъ о созывѣ Государственной Думы былъ вновь поднят послѣ Рождественских каникулъ — и когда Горемыкинъ вновь повелъ борьбу противъ ея созыва, на этомъ сыграли новые любимцы двора. Преемникомъ Горемыкина оказался... Б. В. Штюрмеръ. Одного этого назначенiя было достаточно, чтобы охарактеризовать пропасть, существовавшую между дворомъ и общественными кругами. Для двора Штюрмеръ был прiемлем, потому что его лично знали и ему лично вѣрили; кромѣ того, он получилъ необходимую санкцiю: поддержку Распутина и императрицы. Для общественныхъ круговъ Штюрмеръ былъ типомъ стараго губернатора, усмирителемъ Тверского земства. Его личной особенностью была любовь къ деньгамъ, и изъ провинцiи слѣдомъ за нимъ тащился длинный хвостъ пикантныхъ анекдотовъ о его темныхъ и скандальныхъ способахъ стяжанiя. Но… Штюрмеръ явился въ неожиданной роли защитника законодательныхъ учрежденiй. Черезъ А. Н. Хвостова, новаго министра внутренних дѣлъ, онъ вошелъ въ переговоры съ отдѣльными членами Государственной Думы (въ томъ числѣ и съ пишущимъ эти строки). Въ переговорахъ этихъ для созыва Думы ставилось одно условiе: не говорить о Распутинѣ! Конечно, Штюрмеръ получилъ отвѣтъ, что Государственная Дума интересуется не придворными сплетнями, а политическимъ курсомъ правительства, что въ Государственной Думе есть хозяинъ — ея большинство, что у этого хозяина есть опредѣленное мнѣнiе о том, что нужно дѣлать для пользы Россiи и что, вмѣсто тайныхъ переговоровъ, которые ничего гарантировать
