всѣ эти люди. Онъ рѣшаетъ заявить объ этомъ богатому одесскому обществу, чтобы вызвать съ его стороны участіе и помощь этой вопіющей нуждѣ. Но какъ это сдѣлать?
Каждый день, каждый вечеръ богатые, состоятельные люди собираются въ театрѣ, и вотъ, не долго думая, Раховъ идетъ въ театръ и занимаетъ мѣсто въ партерѣ. Публики, дѣйствительно, масса, почти всѣ мѣста заняты. Въ первый же антрактъ, какъ только упалъ занавѣсъ и публика готова была подняться со своихъ мѣстъ, — Раховъ обратился къ ней съ, горячей рѣчью, въ которой, описавъ нужду и нищету голытьбы, гнѣздящейся на окраинахъ Одессы призывалъ общество немедленно же придти на помощь.
Легко, конечно, представить себѣ финалъ подобной попытки: на сцену не замедлила, разумѣется, выступить полиція, затѣмъ — арестъ и протоколъ и окончательная развязка — въ участкѣ. Въ результатѣ Рахова отправляютъ изъ Одессы по этапу на мѣсто родины въ Архангельскъ. Здѣсь его „сажаютъ въ тюрьму, судятъ какъ распространителя какой-то ереси, но, не найдя ни въ словахъ, ни въ поступкахъ его ничего предосудительнаго, оправдываютъ и выпускаютъ на волю“.
„Вскорѣ послѣ этого Раховъ опять уходитъ на югъ и затѣмъ черезъ годъ вновь препровождается по этапу на родину уже изъ Кіева. Замѣчательно, что и въ тюрьмѣ, и во время слѣдованія этапомъ, онъ всегда былъ бодръ и „радостенъ“ (выраженіе конвоировъ) и имѣлъ неотразимое и благотворнѣйшее вліяніе на своихъ товарищей по неволѣ. По отзыву тюремщиковъ и конвойныхъ, разные бродяги, мошенники, слушавшіе его убѣжденную рѣчь, дѣлались
