монастырь Олонецкой губерніи. Здѣсь онъ прожилъ назначенный ему срокъ заключенія въ обыкновенной монастырской кельѣ, безъ рѣшетокъ; замковъ и караульныхъ. Онъ могъ свободно ходить по всему монастырю, но не имѣлъ права удаляться за ограду монастыря. Сколько намъ извѣстно, въ Валаамскомъ монастырѣ даже совсѣмъ нѣтъ тюрьмы, хотя сюда, какъ въ прежнее время, такъ и теперь, нерѣдко ссылаются разныя лица въ „заключеніе“.
Мы уже упоминали, что если обратиться къ нашимъ законамъ съ цѣлью найти въ нихъ положенія, относящіяся до ссылки и заточенія въ монастырскихъ тюрьмахъ и условій содержанія въ нихъ, то наши поиски въ этомъ направленій будутъ совершенно напрасны. Мало этого, во всемъ нашемъ уголовномъ законодательствѣ мы врядъ ли найдемъ хотя одно простое упоминаніе о монастырскихъ тюрьмахъ. Въ XIV томѣ свода законовъ, какъ извѣстно, перечислены всѣ мѣста заключенія, отъ арестныхъ помѣщеній до крѣпостей, но о монастырскихъ тюрьмахъ тамъ не упоминается ни однимъ словомъ. Между прочимъ въ томъ же томѣ мы находимъ даже „положеніе о Шлиссельбургской тюрьмѣ, назначенной для содержанія государственныхъ преступниковъ“, но ни о Соловецкой, ни о Суздальской, ни о другихъ монастырскихъ тюрьмахъ тамъ нѣтъ ни одного слова.
Хотя въ приведенной нами выше 5 статьѣ „Устава о содержащихся подъ стражей“ и сказано, что порядокъ содержанія въ монастыряхъ лицъ гражданскаго вѣдомства, заключенныхъ туда, „опредѣляется постановленіями церковными“, но, къ сожалѣнію, несмотря на всѣ наши старанія, намъ до сихъ поръ
