не удалось разыскать этихъ постановленій. Поэтому мы едва ли ошибемся, если предположимъ, что упомянутыя „постановленія“ составляютъ своего рода административный секретъ церковнаго вѣдомства и не подлежатъ оглашенію.
Такимъ образомъ и здѣсь мы опять встрѣчаемся съ проявленіемъ все той же нашей искони излюбленной административной системы, которая во что бы то ни стало стремится прикрыть свои дѣйствія глубокой, непроницаемой тайной. Выше мы уже отмѣчали, что подобная система не только не достигаетъ своей цѣли, а наоборотъ, всегда способствуетъ возникновенію и распространенію цѣлой массы самыхъ невозможныхъ, самыхъ невѣроятныхъ слуховъ, толковъ и разсказовъ, оставляющихъ далеко позади даже самую печальную дѣйствительность. Вообще не подлежитъ сомнѣнію, что тайна меньше всего можетъ способствовать успѣху той упорной борьбы, которая съ давнихъ поръ ведется русскимъ правительствомъ и церковью съ сектантствомъ, расколомъ-старообрядчествомъ и всевозможными разномысліями, возникающими на религіозно-этической и религіозно-соціальной почвѣ.
Ни для кого, конечно, не секретъ, что до сихъ поръ эта борьба совершенно не достигала своей цѣли, не имѣла никакого успѣха и совсѣмъ не принесла сколько-нибудь желательныхъ результатовъ. Главнѣйшею причиною этой неудачи, несомнѣнно, слѣдуетъ считать именно тотъ путь репрессій, преслѣдованій и стѣсненій всякаго рода, которымъ почти все время шла эта борьба.
Въ ряду этихъ репрессій ссылка и заключеніе въ монастырскія тюрьмы является наиболѣе жестокой,
