такъ: „за вину его“ или „за многія его, колодника, вины“, вмѣсто смертной казни, учинить казнь, „бить нещадно кнутомъ“ или „вырѣзать языкъ“ и „сослать въ ссылку въ Соловецкій монастырь, въ заключеніе, въ Короженскую тюрьму вѣчно, и та казнь ему, колоднику, учинена и посланъ до Соловецкаго монастыря съ унтеръ-офицеромъ такимъ-то и съ солдаты“.
Если же иногда въ указахъ и объяснялось, въ чемъ состояла вина или преступленіе, вызвавшее ссылку, то обыкновенно объясненіе это дѣлалось въ самыхъ общихъ выраженіяхъ.
Такъ, напримѣръ, при ссылкѣ въ Соловки князя Ефима Мещерскаго, въ указѣ, подписанномъ предсѣдателемъ канцеляріи тайныхъ розыскныхъ дѣлъ, Петромъ Андреевичемъ Толстымъ, отъ 15 января 1722 года, велѣно его, Мещерскаго, „за показанныя отъ него противности благочестію, послать въ Соловецкій монастырь, для содержанія до кончины жизни его“. Но въ чемъ именно состояли эти „противности благочестію“ со стороны опальнаго князя, ни слова не сказано.
За то во всѣхъ этихъ указахъ и инструкціяхъ подробно излагаются правила о томъ, какъ содержать въ монастырѣ колодниковъ. Въ указахъ на имя архимандрита обыкновенно писалось: „а когда оный колодникъ въ Соловецкій монастырь привезенъ будетъ, и ты бъ, богомолецъ нашъ, архимандритъ (такой-то) съ братіею, его, колодника, въ Соловецкій монастырь приняли и посадили бы въ Короженскую тюрьму вѣчно и велѣли держать его тамъ безвыходно, чтобъ онъ, колодникъ, изъ оной тюрьмы не ушелъ, и бу-
