если имъ и удастся выдержать себя, то это значило бы посвящать на изученіе языковъ время, назначенное для иныхъ занятій, и принуждать себя къ занятію словами въ томъ возрастѣ, который требуетъ уже вещей; во всякомъ случаѣ это значило бы терять лучшіе и прекраснѣйшіе годы жизни. Широкій фундаментъ языкознанія можетъ быть заложенъ только въ то время, когда всякія впечатлѣнія легко и глубоко воспринимаются душой, когда память еще свѣжа, дѣятельна и крѣпка, когда умъ и сердце свободны еще отъ страстей, заботъ и желаній, и когда тѣ, отъ кого ребенокъ зависитъ, имѣютъ достаточно авторитета, чтобы поддерживать въ немъ непрерывное прилежаніе. Я убѣжденъ, что столь незначительное количество истинно образованныхъ людей на ряду съ такой массой верхоглядовъ объясняется именно забвеніемъ этого правила“.
Я думаю, всѣ согласятся съ этимъ наблюдательнымъ писателемъ, что изученію языковъ нужно посвящать болѣе ранніе годы жизни. При этомъ, конечно, дѣло родителей и наставниковъ выбрать, какимъ языкамъ учить ребенка. Ибо должно сознаться, что было бы напрасной тратой времени и труда заставлять ребенка изучать языкъ, который никогда не понадобится ему въ предназначаемомъ ему родѣ жизни, или который онъ, по своему характеру, все равно заброситъ и позабудетъ, лишь только, ставъ взрослымъ и избавившись отъ воспитателя, отдастся своимъ собственнымъ склонностямъ, которыя по всей вѣроятности не позволятъ ему удѣлять свое время на занятіе учеными языками или вообще какимъ бы то ни было языкомъ, кромѣ того, которымъ онъ пользуется постоянно, или къ которому его заставятъ обратиться какая-либо необходимость.
Впрочемъ, для тѣхъ, кто предназначается къ ученой профессіи, приведу дальнѣйшія слова того же автора, дополняющія вышеприведенное замѣчаніе. Они заслуживаютъ вниманія всякаго, желающаго быть истиннымъ ученымъ, и воспитатели могутъ рекомендовать ихъ своимъ питомцамъ, какъ правило при ихъ будущихъ занятіяхъ: „Изучайте подлин-
