— Рябка! — крикнулъ во все горло капитанъ.
— Есть! — донесся изъ-за дверей громкій басокъ.
И вслѣдъ затѣмъ въ каюту вошелъ, балансируя на уходившемъ изъ-подъ ногъ полу, небольшого роста, коренастый вѣстовой съ заспаннымъ пучеглазымъ и довольно продувнымъ лицомъ, человѣкъ лѣтъ за тридцать, и остановился у стола, придерживаясь за него рукой, что бы не упасть.
— Кипятокъ есть?
— Въ готовности, вашескобродіе!
— Медвѣдя!
— Есть, вашескобродіе!
И вѣстовой хотѣлъ было уйти, выписывая ногами мыслете, что бы готовить «медвѣдя», до котораго и самъ былъ охотникъ, какъ капитанъ сказалъ:
— Двери открой. Жарко. Вѣрно жарилъ, пока я спалъ?
— И вовсе пронзительная погода, вашескобродіе! Подложилъ маленько! — докладывалъ Рябка, указывая пальцемъ на маленькую желѣзную, раскаленную докрасна печку, стоявшую недалеко отъ дверей.
— Скотина! Когда ты поумнѣешь?
— Не могу знать, вашескобродіе! — съ напускною простоватостью отвѣчалъ Рябка.
— То-то... нажарилъ, дуракъ!.. А что у тебя тамъ грохнуло, а? Опять что-нибудь разбито?
— А графинъ, вашескобродіе, упалъ изъ гнѣз-
