— Но какъ же въ такомъ случаѣ вы принимаете этого болвана и позволяете ему думать?..
— Скучно одной. Я говорила вамъ: я нехорошая... Я люблю, когда за мной ухаживаютъ...
Молодой лейтенантъ недовѣрчиво взглянулъ на Джильду.
— И только цѣлуетъ руки? — негодуюше спросилъ онъ.
— Вы мнѣ не вѣрите. Вы что-то подозрѣваете? А я никогда не лгу...
— И вы, въ самомъ дѣлѣ, говорите правду, что любите меня и пойдете за меня замужъ?
— Люблю. Но, мнѣ кажется, свадьбы не будетъ. Я несчастная. И вы мнѣ не вѣрите! — сказала она, и все въ ней говорило о какой-то тоскѣ.
— Вѣрю... вѣрю! — вдругъ порывисто воскликнулъ Весеньевъ, забывая все подъ чарами любви.
И, умиленный, сталъ цѣловать лицо маленькой женщины.
Она просвѣтлѣла и нѣжно-благодарнымъ взглядомъ ласкала молодого Весеньева.
Они пошли въ полутемную прохладную гостинную. Джильда, по обыкновенно, улеглась на широкій диванъ. Весеньевъ сѣлъ около. Онъ говорилъ о свадьбѣ. Онъ торопилъ её скорѣй сказать мужу и потребовать развода.
— Онъ не дастъ... Онъ и Блэкъ убьютъ васъ.
— Въ такомъ случаѣ уѣдемъ тихонько? Согласна?
