— А то какъ же? Очень даже билъ. Всѣ присогласились поучить боцмана, и я... Какъ же выучить такого живодера... И обвязательно выучивали, что бы боцмановъ...
— А Шитикова?
— То-то я и обсказывалъ, что ничегоего не брало. Отлежался и опять за свое.
— Что жъ, жаловался онъ на матросовъ за побои?
— На это подлости въ емъ не былo вашескородіе. И когда старшій офицеръ выспрашивалъ его, объяснилъ, что расшибся... И ни на комъ не вымещивалъ... А переносицу-то сломали... Однако не взыскивалъ за переносицу... Живодеръ, а, правду сказать, справедливость была въ емъ... Хорошо. Видимъ это мы, что выучка впрокъ не пошла, старые матросы рѣшили какъ на Явъ-островъ, въ Батавь (Батавія) придемъ, снова проучить боцмана на берегу... Однако не пришлось, вашескородіе.
— Отчего?
— Не съѣзжалъ на берёгъ съ командой... Догадался... А отпросился съѣхать одному... И на берегу одинъ, какъ перстъ, шатался... И вскорѣ вернулся... Видно не скусно въ чужомъ городѣ въ одиночку «скучить»... На «конвертѣ» хоть людей россійскихъ видишь... А съ имъ даже баталеръ и фершалъ не хороводились. Такимъ родомъ терпѣли мы живодера безъ малагодва го-
