— Вотъ новыя права дадутъ — побоятся... Скоро шабашъ поркѣ! — сказалъ баталеръ. — Пріѣдетъ адмиралъ, выйдетъ объявка! А ужъ «Собаку» безпремѣнно уберутъ.
— Еще когда уберутъ, а онъ задастъ сегодня благоуханіе! — не безъ злорадства бросилъ Никишка.
Съ этими словами онъ захихикалъ и вышелъ изъ круга курильщиковъ.
4.
Капитанскій вельботъ присталъ къ берегу во второмъ часу.
Вахтенный мичманъ Загорскій встрѣтилъ капитана у входа на палубу, въ офиціально-почтительной позѣ, приложивъ руку къ козырьку бѣлой фуражки, и юное жизнерадостное лицо мичмана слегка улыбалось.
Капитанъ остановилъ на немъ тяжелый холодный взглядъ и въ то же мгновеніе почувствовалъ злобу къ мичману именно за то, что онъ улыбался. Капитану казалось, что мичманъ радуется оттого, что капитанъ «оскандалился», потерпѣвъ полную неудачу на берегу.
И онъ рѣзко кинулъ:
— Брамъ-штагъ не вытянутъ. Полюбуйтесь!
Загорскій тогда догадался, откуда «разносъ»,
