трехъ дней, много недѣли, не оставляетъ никакихъ слѣдовъ…
Между тѣмъ съ юга подулъ легкій вѣтерокъ, слегка поколебавшій раскаленный воздухъ. Темная туча, появившаяся на небѣ, была предвѣстникомъ бури. Дѣйствительно, не прошло и получаса, какъ рѣзкій, совершенно горячій вѣтеръ понесъ съ собою массу мелкаго песку, ослѣпивъ всѣхъ и заставивъ искать спасенія въ комнатахъ. Но и тамъ, проникая черезъ трещины оконныхъ рамъ, леталъ мелкій песокъ. Глаза воспалялись, дышать было трудно, въ воздухѣ чувствовался жаръ и страшная сухость. На дворѣ между тѣмъ бушевала песчаная вьюга, разомъ закрывавшая какъ будто завѣсой весь горизонтъ. Люди, верблюды, овцы и всѣ вмѣстѣ стремились спрятаться за какое нибудь закрытіе. Изнывая отъ жары и чувствуя полный недостатокъ воздуха, мы расположились въ комнатахъ, ища у самовара облегченія отъ томившей насъ жажды. Но и здѣсь песокъ давалъ себя чувствовать. Ротъ, глаза и носъ были наполнены пескомъ, хрустѣвшимъ на зубахъ.
— Теперь только приходится запастись терпѣніемъ и ждать часовъ десять, утѣшалъ насъ хозяинъ.
Къ вечеру вѣтеръ стихъ. Выйдя передъ заходомъ солнца, мы застали снова ту же шумную толпу. Гдѣ-то вдали, и какъ будто откуда-то сверху послышался громкій голосъ, кричавшій что-то на туземномъ языкѣ.
Это муэдзинъ, возглашающій время поклоненія
<span style="color:#005000" title="двух-трех">трех дней, много недели, не оставляет никаких следов…
Между тем с юга подул легкий ветерок, слегка поколебавший раскаленный воздух. Темная туча, появившаяся на небе, была предвестником бури. Действительно, не прошло и получаса, как резкий, совершенно горячий ветер понес с собою массу мелкого песку, ослепив всех и заставив искать спасения в комнатах. Но и там, проникая через трещины оконных рам, летал мелкий песок. Глаза воспалялись, дышать было трудно, в воздухе чувствовался жар и страшная сухость. На дворе между тем бушевала песчаная вьюга, разом закрывавшая, как будто завесой, весь горизонт. Люди, верблюды, овцы и все вместе стремились спрятаться за какое-нибудь закрытие. Изнывая от жары и чувствуя полный недостаток воздуха, мы расположились в комнатах, ища у самовара облегчения от томившей нас жажды. Но и здесь песок давал себя чувствовать. Рот, глаза и нос были наполнены песком, хрустевшим на зубах.
— Теперь только приходится запастись терпением и ждать часов десять, — утешал нас хозяин.
К вечеру ветер стих. Выйдя перед заходом солнца, мы застали снова ту же шумную толпу. Где-то вдали и как будто откуда-то сверху послышался громкий голос, кричавший что-то на туземном языке.
Это муэдзин, возглашающий время поклонения
