часы, и чередуются одно за другимъ, при адскомъ хохотѣ зрителей и мучителеіц да. жалобномъ пискѣ истязуемаго, который, однако, пощады не проситъ, потому что послѣдней не дадутъ истязатели. Но эти истязанія чувствительны, пока длятся; прикончились они — кончаются страданія, временныя поврежденія, и нечистикъ принимаетъ первоначальный видь; въ общемъ же- такая расправа носитъ характеръ скорѣе сатанической забавы, чѣмъ наказанія.
Нѣсколько иначе съ тяжкими преступниками, къ которымъ примѣняются высшія кары, состоящія въ пытаніи и истязаніи освященными предметами: виновныхъ держатъ надъ курящимся талономъ, посыпаютъ порошкомъ его, хлещутъ освященною вербою и цвѣтами, прутьями и плеткою, на которыя когда-нибудь упала капля освященной воды, поливаютъ подхваченною отъ купѣли водою. Перечисленные предметы не держатся истязателями въ рукахъ, иначе тождественная пытка переносилась бы и на нихъ, а на шестахъ, поодаль отъ себя, держатся спеціальными на сей случай палачами, достаточно обтерпѣвшимися отъ частаго соприкосновенія съ этими предметами, или же вызываются демоноподобники — вѣдьмаки и колдуны. При спѣшности кары, особенной остротѣ ея, при отсутствіи палачей, нечистики распластываютъ виновнаго и бьютъ объ одинъ изъ освященныхъ предметовъ, или кладутъ его на освященное мѣсто.
Изъ перечисленныхъ бичеваній наивысшимъ служитъ обливаніе купѣлыюю водою и привѣшиванье надъ ладаннымъ дымомъ. Надо сознаться, что двумя послѣдними карами «служители злобы и огня» доводятъ истязуемаго или до конечной гибели, или до непоправимаго увѣчья, хотя то и другое обыкновенно не входитъ въ намѣренія истязателей и создается случайно. Однако, цѣль расправъ достигается: истязуемый получаетъ бѣсовскую выправку — становится могучимъ дѣятелемъ въ бѣсовской семьѣ, надежнымъ бичомъ человѣка.
Бѣсовская выносливость невольно выдвигаетъ вопросъ о долгоетности нечистиковъ, но какова она — составляетъ пока
