ни однажды не произнесетъ того же Имени, не упомянетъ ни объ одномъ предметѣ христіанскаго почитанія, людскія имена будетъ произносить въ искаженномъ видѣ (Ванька, Мишка, Дашка); глаза его, все время отливающіе фосфорическимъ блескомъ и часто подворачивающіеся подъ лобъ, при чемъ выступаютъ страшные бѣлки, бѣгаютъ по сторонамъ, прочь отъ собесѣдника; злая улыбка не сходитъ съ лица. Но такой нечистикъ ни разу не произнесетъ и чертовскаго имени, иначе первый попутный бѣсъ явится на зовъ и, пожалуй, перепутаетъ начатое дѣло. Вообще же, нечистикъ избѣгаетъ словъ съ буквою р.
Звуки голоса отдѣльнаго нечистика гортанные, надсаженные, съ металлическимъ отзвукомъ, при чемъ собесѣднику кажется, будто говоритъ не товарищъ, а стоящій позади его, такъ-какъ губы и ротъ говорящаго остаются малоподвижными. У молодыхъ чертятъ голосъ пискливъ и отчасти напоминаетъ звуки аистовыхъ выводковъ. Когда же нечистики оживленно разговариваютъ, спорятъ, слушатель улавливаетъ смѣшеніе гортанныхъ и пискливыхъ звуковъ съ шипѣньемъ и урчаньемъ. Но подальше отъ сихъ звуковъ и мѣстъ! Если вѣрно, что, «одинъ чертъ хитеръ, другой — хитрѣе его, а третій проведетъ всѣхъ», то и малочисленный бѣсовскій скопъ не замедлитъ приготовить жертвѣ вѣрную гибель.
Житейское положеніе удостовѣряетъ, что «человѣкъ узнается въ ѣдѣ, въ игрѣ, да въ попутыі». Нечистика легко узнать по одной только ѣдѣ: такъ онъ жуетъ обѣими челюстями одновременно, при чемъ рѣдкіе зубы съ лязгомъ стучатъ одинъ о другой. Такъ-какъ у нечистика слюны вообще мало, то онъ больше прихлебываетъ жидкаго кушанья, чѣмъ, примѣрно, откусываетъ хлѣба, который безпрестанно выпадаетъ у него изо рта. Кое-какая слюна нечистика обыкновенно мутная, клейкая, пѣнистая, зловонная жижа…
«Безъ чертей, однако, нельзя обойтись», — сказано гдѣ-то, и люди вступаютъ въ такія или иныя сношенія со своими врагами, отчасти подневольно, отчасти — самохотно. Въ послѣднемъ
