стѣны ада; не притупляются ужасные зубы и когти, не спадаетъ ни одной шерстинки.
II. ПЕКЕ́ЛЬНИКИ
Мѣсто дѣятельности пекельниковъ есть извѣстное «пе́кло» (адъ), имѣющее единственный свѣтъ отъ неугасающаго тамъ огня; самая же дѣятельность состоитъ въ поддержаніи этого огня и мученіи имъ грѣшныхъ душъ. Далѣе пепельныхъ стѣнъ эти бѣсы ничего не знаютъ, не могутъ выйти за нихъ, лишены сношеній съ остальными нечистиками, какъ и сношеній съ Люцыпыромъ, вблизи котораго они живутъ, исполняютъ его велѣнія, но котораго, въ свою очередь, никогда не видятъ. Немногимъ прозорливцамъ удавалось уловить обликъ пепельниковъ, который приблизительно таковъ: они имѣютъ полусобачій, полукозій видъ, лишены шерсти на толстой кожѣ, отчасти напоминающей кожу летучей мыши, покрытую толстымъ слоемъ копоти и нагара, которыми въ равной мѣрѣ покрыты длинный хвостъ и средней величины прямые рога; среди пепельнаго мрака какъ-то особенно рѣзко выдѣляются бѣлизною ихъ зубы съ удлиненными клыками и большими глазными бѣлками. Въ дополненіе ко всему этому пекельники держатъ неустанно высунутымъ огненнаго цвѣта языкъ свой, которымъ, какъ и изъ ноздрей, время-отъ-времени они обдаютъ жертвы расплавленною смолою и сѣрою, содержащимися внутри пекельниковъ.
Лично пекельники нечувствительны къ окружающему ихъ огню, который, кстати, не производитъ ни малѣйшаго измѣненія въ ихъ существѣ; но они испытываютъ томленіе отъ однообразной дѣятельности, приковывающей къ ограниченному пространству, и отъ воспоминанія о вольной жизни на вольномъ свѣтѣ. Это именно и развиваетъ то ожесточеніе, съ которымъ пекельники относятся къ жертвамъ: въ воплѣ, стонѣ, въ мучительнѣйшихъ движеніяхъ послѣднихъ они находятъ нѣкоторое забвеніе прежней своей жизни, къ которой для нихъ нѣтъ возврата.
