твоей добромъ помыслѣ и припоминаніи, и при каждомъ духовномъ созерцаніи, очи твои наполняются слезами и слезы безъ принужденія текутъ по ланитамъ твоимъ, или когда иной разъ видишь, что мысль твоя, сама собой, безъ твоего содѣйствія, погружается въ глубь сердца твоего и пребываетъ въ этомъ состояніи какой-нибудь часъ, при чемъ миръ царствуетъ въ помыслахъ твоихъ, — все это суть признаки, что ты добрѣ преуспѣваешь на пути воспринятой тобою духовной жизни“ (Слово 44-е).
При всемъ томъ однакожъ не слѣдуетъ питать полную увѣренность, что мы совершенно установились въ искомой добродѣтели, или окончательно побѣдили какую-либо страсть, хотя бы иной разъ долгое время не чувствовали прираженій и движеній ея; потому что тутъ можетъ скрываться злая кознь человѣконенавистнаго діавола и лукавство живущаго въ насъ грѣха, по которымъ нерѣдко представляется намъ въ себѣ добромъ и по сокровенной гордости нашей признается таковымъ то, что поистинѣ есть совершенно противоположнаго свойства. И кромѣ того, если помыслимъ о совершенствѣ, къ какому призываетъ насъ Богъ, то, хотя бы мы уже довольное время шли путемъ добродѣтели, скорѣе подумаемъ, что едвали и начало достодолжной жизни положено нами, нежели что мы уже установились въ ней. Почему св. отцы называютъ несовершенною, не чуждою недостатковъ жизнь и самыхъ совершенныхъ людей. „И совершенныхъ несовершенно совершенство,“ говоритъ Лѣствичникъ. И Павелъ святый совершенство полагаетъ въ томъ, чтобы непрестанно тещи и тещи въ предняя, не озираясь вспять и не думая, что уже достигли искомаго; почему и самого себя называетъ несовершеннымъ и еще не достигшимъ того, къ чему стремится: не зане уже достигохъ, говоритъ онъ, — или уже
