«Мои друзья! до вашего друга дошли насмѣшливыя слова: «посмотрите только на Заратустру! Развѣ не ходитъ онъ среди насъ, какъ среди звѣрей?»
Но было бы лучше такъ сказать: «познающій ходитъ среди людей, какъ среди звѣрей».
Но самъ человѣкъ называется у познающаго: звѣрь, имѣющій красныя щеки.
Откуда у него это имя? Не потому ли, что слишкомъ часто долженъ былъ онъ стыдиться?
О, друзья мои! Такъ говоритъ познающій: стыдъ, стыдъ, стыдъ — вотъ исторія человѣка!
И потому благородный предписываетъ себѣ не стыдить другихъ: стыдъ предписываетъ онъ себѣ передъ всякимъ страдающимъ.
Поистинѣ, не люблю я сострадательныхъ, блаженныхъ въ своемъ состраданію слишкомъ лишены они стыда.
Если долженъ я быть сострадательнымъ, все-таки не хочу я называться имъ: и если я сострадателенъ, то только издали.
Я люблю скрывать свое лицо и убѣгаю, прежде чѣмъ узнанъ я: такъ совѣтую я дѣлать и вамъ, друзья мои!
Пусть моя судьба ведетъ меня дорогою тѣхъ, кто какъ вы, всегда свободны отъ состраданія, и съ кѣмъ я могъ бы имѣть общими надежду, пиршество и медъ!
Поистинѣ, я дѣлалъ и то и другое для всѣхъ, кто страдаетъ: но мнѣ казалось всегда, что лучше я дѣлалъ, когда учился больше радоваться.
«Мои друзья! до вашего друга дошли насмешливые слова: «посмотрите только на Заратустру! Разве не ходит он среди нас, как среди зверей?»
Но было бы лучше так сказать: «познающий ходит среди людей, как среди зверей».
Но сам человек называется у познающего: зверь, имеющий красные щеки.
Откуда у него это имя? Не потому ли, что слишком часто должен был он стыдиться?
О, друзья мои! Так говорит познающий: стыд, стыд, стыд — вот история человека!
И потому благородный предписывает себе не стыдить других: стыд предписывает он себе перед всяким страдающим.
Поистине, не люблю я сострадательных, блаженных в своем состраданию слишком лишены они стыда.
Если должен я быть сострадательным, всё-таки не хочу я называться им: и если я сострадателен, то только издали.
Я люблю скрывать свое лицо и убегаю, прежде чем узнан я: так советую я делать и вам, друзья мои!
Пусть моя судьба ведет меня дорогою тех, кто как вы, всегда свободны от сострадания, и с кем я мог бы иметь общими надежду, пиршество и мед!
Поистине, я делал и то и другое для всех, кто страдает: но мне казалось всегда, что лучше я делал, когда учился больше радоваться.
