И никогда еще не могли вы ввергнуть свой духъ въ яму со снѣгомъ; вы недостаточно горячи для этого! Потому и не знаете вы восторговъ его холода.
Но во всемъ обходитесь вы, по моему, съ духомъ слишкомъ запросто; и изъ мудрости дѣлали вы часто богадѣльню и больницу для плохихъ поэтовъ.
Вы не орлы: потому и не испытывали вы счастья въ испуга духа. И кто не птица, не долженъ парить надъ пропастью.
Вы кажетесь мнѣ теплыми: но холодомъ вѣетъ отъ всякаго глубокаго познанія. Холодны, какъ ледъ, самые глубокіе источники духа: услада для горячихъ рукъ и для тѣхъ, кто дѣйствуетъ.
Вотъ стоите вы, чтимые, строгіе, съ прямыми спинами, вы, знаменитые мудрецы! — вами не движетъ могучій вѣтеръ и сильная воля.
Видѣли ли вы когда-нибудь парусъ на морѣ, надутый вѣтромъ и дрожащій отъ бури?
Подобно парусу, дрожащему отъ бури духа, проходить по морю моя мудрость — моя дикая мудрость!
Но вы слуги народа, вы знаменитые мудрецы, — какъ могли бы вы идти со мною!»
Такъ говорилъ Заратустра.
«Ночь: теперь говорятъ громче бьющіе ключи. И моя душа тоже бьющій ключъ.
Ночь: теперь только пробуждаются всѣ пѣсни влюбленныхъ, и моя душа тоже пѣснь влюбленнаго.
И никогда еще не могли вы ввергнуть свой дух в яму со снегом; вы недостаточно горячи для этого! Потому и не знаете вы восторгов его холода.
Но во всём обходитесь вы, по моему, с духом слишком запросто; и из мудрости делали вы часто богадельню и больницу для плохих поэтов.
Вы не орлы: потому и не испытывали вы счастья в испуга духа. И кто не птица, не должен парить над пропастью.
Вы кажетесь мне теплыми: но холодом веет от всякого глубокого познания. Холодны, как лед, самые глубокие источники духа: услада для горячих рук и для тех, кто действует.
Вот стоите вы, чтимые, строгие, с прямыми спинами, вы, знаменитые мудрецы! — вами не движет могучий ветер и сильная воля.
Видели ли вы когда-нибудь парус на море, надутый ветром и дрожащий от бури?
Подобно парусу, дрожащему от бури духа, проходить по морю моя мудрость — моя дикая мудрость!
Но вы слуги народа, вы знаменитые мудрецы, — как могли бы вы идти со мною!»
Так говорил Заратустра:.
«Ночь: теперь говорят громче бьющие ключи. И моя душа тоже бьющий ключ.
Ночь: теперь только пробуждаются все песни влюбленных, и моя душа тоже песнь влюбленного.
