мать… ну, словомъ, золото, а не мать. И сам я былъ мальчикъ очень умный и такъ всегда бойко отвѣчалъ уроки… При всем томъ, взгляните, Джимъ, до чего я дошелъ!… А все отчего! Оттого, что еще школьникомъ началъ играть на билліардѣ… Матушка вѣдь говорила мнѣ, пророчила. Въ ту пору я не слушался… Теперь я одумался. Въ ротъ больше никогда не возьму рому, честное слово. Развѣ рюмочку съ наперстокъ, и то при особенномъ случаѣ, если напримѣръ поздравить кого-нибудь придется или пожелать счастья. Примѣрно буду жить, помяните мое слово… И потомъ знаете, что я долженъ вам сказать, Джимъ? — Онъ оглянулся кругомъ и понизилъ голосъ. — Я вѣдь богатъ, очень богатъ.
— Бѣдняга помѣшался здѣсь на просторѣ-то, — подумалъ я про себя.
Должно быть онъ по выраженію моего лица угадалъ мою мысль, потому что повторилъ съ нетерпѣливою настойчивостью:
— Да, очень, очень богатъ, говорю вамъ. И знаете, что я придумалъ? Я и вамъ помогу разбогатѣть, Джимъ. Вы можете благодарить свою счастливую звѣзду за то, что она привела васъ ко мнѣ сюда перваго. Такъ-то, милый мой мальчикъ!
Вдругъ онъ затуманился и, взявъ меня за руку, съ тревожнымъ видомъ поднялъ кверху свой указательный палецъ.
— Скажите мнѣ правду, Джимъ, — спросилъ онъ, — вы пріѣхали сюда не на Флинтовомъ кораблѣ?
— На меня нашло вдохновеніе. Я подумалъ, что изъ бѣднаго чудака мы можемъ сдѣлать себѣ вѣрнаго союзника.
— Нѣтъ, — отвѣчалъ я, — не на Флинтовомъ, Флинтъ умеръ. Но я скажу вамъ откровенно, что у насъ на кораблѣ есть нѣсколько человѣкъ изъ его матросовъ.
— Ужь не хромой ли одинъ, не одноногій-ли? — спросилъ упавшимъ голосомъ Бенъ Гуннъ.
— Джонъ Сильверъ?
— Да, Джонъ Сильверъ… его так звали…
— Увы, онъ у насъ на шкунѣ поваромъ и руководитъ всей шайкой.
Бѣднякъ, все время державшій меня за руку, крѣпко мнѣ ее стиснулъ.
— Если васъ послалъ Джонъ Сильверъ, — сказалъ онъ, — то я погибъ, я ужь знаю это… Но какъ вы думаете, гдѣ вы теперь
мать… ну, словом, золото, а не мать. И сам я был мальчик очень умный и так всегда бойко отвечал уроки… При всём том, взгляните, Джим, до чего я дошёл!… А всё от чего! От того, что ещё школьником начал играть на бильярде… Матушка ведь говорила мне, пророчила. В ту пору я не слушался… Теперь я одумался. В рот больше никогда не возьму рому, честное слово. Разве рюмочку с напёрсток, и то при особенном случае, если например поздравить кого-нибудь придётся или пожелать счастья. Примерно буду жить, помяните моё слово… И потом знаете, что я должен вам сказать, Джим? — Он оглянулся кругом и понизил голос. — Я ведь богат, очень богат.
— Бедняга помешался здесь на просторе-то, — подумал я про себя.
Должно быть он по выражению моего лица угадал мою мысль, потому что повторил с нетерпеливою настойчивостью:
— Да, очень, очень богат, говорю вам. И знаете, что я придумал? Я и вам помогу разбогатеть, Джим. Вы можете благодарить свою счастливую звезду за то, что она привела вас ко мне
