Впереди, черезъ деревья, мы увидали мысъ Лѣсной, окруженный пѣнистыми бурунами. Сзади передъ нами разстилалась южная бухта, Островъ Скелета, а еще дальше, за низкимъ песчанымъ взморьемъ, широкая полоса океана. Прямо надъ нами высился Далекій Видъ, мѣстами поросшій соснами, мѣстами чернѣющій пропастями. Издалека до насъ долеталъ смутный гулъ волнъ, а вблизи въ ушахъ стояло немолчное жужжаніе насѣкомыхъ. На морѣ не бѣлѣлось ни паруса и весь пейзажъ имѣлъ крайне пустынный характеръ.
Усаживаясь, Сильверъ поспѣшилъ оріентироваться при помощи компаса.
— Вотъ цѣлыхъ три „большихъ дерева“, — сказалъ онъ. — Гребень Далекаго Вида — это по всей вѣроятности шпора, выдающаяся вонъ тамъ. Долго ли послѣ этого отыскать то, что намъ нужно… Не пообѣдать ли намъ?
— Право, мнѣ не до ѣды! — проворчалъ Морганъ. — Этотъ Флинтъ отнялъ у меня всякій аппетитъ.
— Въ сущности мы должны радоваться, что онъ умеръ — замѣтилъ Сильверъ.
— А какой онъ былъ гадкій! Помнишь, какое у него въ послѣднее время было сизое лицо?
— Отъ рома, — объяснилъ Морганъ.
Съ тѣхъ поръ, какъ пираты увидали скелетъ, они подъ вліяніемъ мрачныхъ воспоминаній стали говорить тихо, почти шепотомъ, словно боясь, чтобы звукъ ихъ рѣчей не нарушилъ тишины сосѣднихъ лѣсовъ.
Вдругъ за деревьями, которыя возвышались напротивъ насъ, раздался чей-то непріятный, рѣзкій, дребезжащій голосъ, запѣвшій обычную пиратскую пѣсню:
Было насъ, матросиковъ, пятнадцать человѣкъ,
Пятнадцать матросовъ, морскихъ волков…
Въ жизнь свою не былъ я свидѣтелемъ такого испуга, какой овладѣлъ моими спутниками при звукахъ этого голоса. Блѣдные, дрожащіе повскакали они съ своихъ мѣстъ, растерянно хватаясь друг за друга. Морганъ кинулся ничкомъ на землю. Всѣ молчали.
— Это Флинтъ! — пролепеталъ упавшимъ голосом Джорджъ Мерри.
Пѣсня оборвалась, точно пѣвцу зажалъ кто-нибудь вдругъ ротъ рукою.
Впереди, через деревья, мы увидали мыс Лесной, окружённый пенистыми бурунами. Сзади перед нами расстилалась южная бухта, Остров Скелета, а ещё дальше, за низким песчаным взморьем, широкая полоса океана. Прямо над нами высился Далёкий Вид, местами поросший соснами, местами чернеющий пропастями. Издалека до нас долетал смутный гул волн, а вблизи в ушах стояло немолчное жужжание насекомых. На море не белелось ни паруса, и весь пейзаж имел крайне пустынный характер.
Усаживаясь, Сильвер поспешил ориентироваться при помощи компаса.
— Вот целых три „больших дерева“, — сказал он. — Гребень Далёкого Вида — это, по всей вероятности, шпора, выдающаяся вон там. Долго ли после этого отыскать то, что нам нужно… Не пообедать ли нам?
— Право, мне не до еды! — проворчал Морган. — Этот Флинт отнял у меня всякий аппетит.
— В сущности, мы должны радоваться, что он умер — заметил Сильвер.
— А какой он был гадкий! Помнишь, какое у него в последнее время было сизое лицо?
— От рома, — объяснил Морган.
С тех пор, как пираты увидали скелет, они под влиянием мрачных воспоминаний стали говорить тихо, почти шёпотом, словно боясь, чтобы звук их речей не нарушил тишины соседних лесов.
Вдруг за деревьями, которые возвышались напротив нас, раздался чей-то неприятный, резкий, дребезжащий голос, запевший обычную пиратскую песню:
Было нас, матросиков, пятнадцать человек,
Пятнадцать матросов, морских волков…
В жизнь свою не был я свидетелем такого испуга, какой овладел моими спутниками при звуках этого голоса. Бледные, дрожащие повскакали они со своих мест, растерянно хватаясь друг за друга. Морган кинулся ничком на землю. Все молчали.
— Это Флинт! — пролепетал упавшим голосом Джордж Мерри.
Песня оборвалась, точно певцу зажал кто-нибудь вдруг рот рукою.
