— Отличная мысль пришла тебѣ, мальчикъ. Ты не дашь мнѣ эту вещь, а?
— Я думалъ отдать ее доктору Лайвей.
— Отлично, чего же лучше, — согласился со мной надзиратель безъ малѣйшаго неудовольствія. — Кому же вы можете скорѣе довѣриться, какъ не своему мировому судьѣ? А теперь, я думаю, не худо мнѣ пойти и донести о смерти этого Пью. На насъ, на таможенныхъ, такъ много клевещутъ… Не лучше ли и вамъ со мною отправиться, Гоукинсъ?
Я отъ души поблагодарил мистера Дэнса и пошелъ съ нимъ в деревню, гдѣ насъ ждали лошади. Переговоривъ съ матушкой, я, по указанію мистера Дэнса, сѣлъ на лошадь позади одного изъ объѣздчиковъ, у котораго лошадь была покрѣпче, и мы крупную рысью поскакали къ жилищу доктора.
У доктора во всѣхъ окнахъ было темно. Мистер Дэнсъ велѣлъ мнѣ сойти съ лошади и постучать у крыльца. Вышла горничная и сказала, что доктора нѣтъ дома. Онъ въ этотъ вечеръ обѣдалъ въ замкѣ у сквайра Трелонэ.
Мистер Дэнсъ рѣшилъ немедленно ѣхать туда. Замокъ былъ недалеко, такъ что я не сѣлъ опять на лошадь, а побѣжаль въ припрыжку рядомъ съ всадниками, затрусившими мелкой рысцой. Такъ мы въѣхали въ ворота парка и проѣхали длинную въѣздную аллею. Мистер Дэнсъ велѣлъ сейчасъ же о себѣ доложить и мы немедленно были приняты. Черезъ длинную галлерею насъ провели въ большую библіотеку, по стѣнамъ которой тянулись многочисленныя полки съ книгами, а на кронштейнахъ стояло около дюжины мраморныхъ бюстовъ. Сквайръ и докторъ сидѣли у пылающаго камина, мирно бесѣдуя и покуривая трубки.
Я до сихъ поръ ни разу не видалъ сквайра Трелонэ вблизи. Онъ былъ рослый мужчина, футовъ шести, въ мѣру полный и очень сильный, съ добрымъ, открытымъ лицомъ, загорѣлымъ отъ далекихъ путешествій. Брови у него было очень густыя и часто хмурились. Это придавало ему нѣсколько непріятный вид, хотя въ сущности онъ былъ человѣкъ добрѣйшей души; портили его лишь нѣкоторая горячность и надменность.
— Добро пожаловать, мистеръ Дэнс, — сказалъ онъ важно и привѣтливо.
— Добраго вечера, Дэнсъ, — сказалъ докторъ, кивая головою. Здравствуй и ты, другъ Джимъ. Что скажете хорошенькаго?
— Отличная мысль пришла тебе, мальчик. Ты не дашь мне эту вещь, а?
— Я думал отдать её доктору Лайвей.
— Отлично, чего же лучше, — согласился со мной надзиратель без малейшего неудовольствия. — Кому же вы можете скорее довериться, как не своему мировому судье? А теперь, я думаю, не худо мне пойти и донести о смерти этого Пью. На нас, на таможенных, так много клевещут… Не лучше ли и вам со мною отправиться, Гоукинс?
Я от души поблагодарил мистера Дэнса и пошёл с ним в деревню, где нас ждали лошади. Переговорив с матушкой, я, по указанию мистера Дэнса, сел на лошадь позади одного из объездчиков, у которого лошадь была покрепче, и мы крупную рысью поскакали к жилищу доктора.
У доктора во всех окнах было темно. Мистер Дэнс велел мне сойти с лошади и постучать у крыльца. Вышла горничная и сказала, что доктора нет дома. Он в этот вечер обедал в замке у сквайра Трелонэ.
Мистер Дэнс решил немедленно ехать туда. Замок был недалеко, так что я не сел опять на лошадь, а побежаль вприпрыжку рядом со с всадниками, затрусившими мелкой рысцой. Так мы въехали в ворота парка и проехали длинную въездную аллею. Мистер Дэнс велел сейчас же о себе доложить и мы немедленно были приняты. Через длинную галерею нас провели в большую библиотеку, по стенам которой тянулись многочисленные полки с книгами, а на кронштейнах стояло около дюжины мраморных бюстов. Сквайр и доктор сидели у пылающего камина, мирно беседуя и покуривая трубки.
Я до сих пор ни разу не видал сквайра Трелонэ вблизи. Он был рослый мужчина, футов шести, в меру полный и очень сильный, с добрым, открытым лицом, загорелым от далёких путешествий. Брови у него было очень густые и часто хмурились. Это придавало ему несколько неприятный вид, хотя в сущности он был человек добрейшей души; портили его лишь некоторая горячность и надменность.
— Добро пожаловать, мистер Дэнс, — сказал он важно и приветливо.
— Доброго вечера, Дэнс, — сказал доктор, кивая головою. Здравствуй и ты, друг Джим. Что скажете хорошенького?
