толстымъ господиномъ. Несмотря на холодъ, ѣзда укачала меня и я скорехонько заснулъ. Я проспалъ всѣ станціи и проснулся не прежде, чѣмъ Редрутъ энергично растолкалъ мнѣ бока. Протеревъ глаза, я увидалъ, что мы ѣдемъ по широкой улицѣ мимо такихъ высокихъ и богатыхъ домовъ, какихъ мнѣ еще ни разу не приходилось видѣть. Было совсѣмъ свѣтло.
— Гдѣ это мы? — спросилъ я.
— В Бристолѣ, — отвѣчали мнѣ.
Дилижансъ остановился и мы сошли.
Гостинница, гдѣ стоялъ мистер Трелонэ, находилась на самой пристани. Мы, разумѣется, прежде всего, отправились посмотрѣть на корабли, которыхъ было видимо-невидимо. Я все время таращилъ глаза, съ гордостью помышляя, о томъ, какъ я поѣду въ далекое плаванье на настоящемъ кораблѣ и съ настоящими матросами. Позѣвавъ на пристани, мы пошли въ гостинницу, у дверей которой встрѣтились съ мистеромъ Трелонэ. Сквайръ успѣлъ облечься въ какой-то синій суконный сюртукъ съ галунами, въ родѣ офицерскихъ, и я замѣтилъ, что онъ сталъ ходить въ раскачку, подражая морякамъ. Увидавъ насъ, онъ вскричалъ съ веселой улыбкой:
— Наконецъ-то!… А докторъ еще вчера пріѣхалъ. Теперь мы всѣ въ сборѣ.
— О, сэръ! — спросилъ я. — Скоро ли мы отправимся?
— Завтра, — отвѣчалъ сквайръ.
Послѣ завтрака мистеръ Трелонэ послалъ меня съ порученіемъ къ Джону Сильверу, въ гостинницу Далекій Видъ. Безъ труда отыскавъ послѣднюю, я вошелъ въ залу, наполненную табачнымъ дымомъ. Публики было много, всего больше матросовъ. Они говорили громко и въ комнатѣ стоялъ такой шумъ, что я невольно остановился у входа. Изъ противоположной двери вышелъ Джонъ Сильверъ, котораго я сейчасъ же узналъ, потому что лѣвая нога у него была отнята до колѣна. Онъ опирался на костыль, которымъ дѣйствовалъ замѣчательно ловко. Онъ былъ высокъ ростомъ и хорошо сложенъ, лицо имѣлъ широкое, точно іоркширскій окорокъ, и некрасивое, но умное и довольно пріятное. Вообще онъ держалъ себя добродушнымъ весельчакомъ, напѣвалъ, насвистывалъ и постоянно шутилъ.
Признаться, наружность Сильвера меня немного смутила. При первомъ взглядѣ на него, мнѣ сейчасъ же представился одноногий
толстым господином. Несмотря на холод, езда укачала меня и я скорёхонько заснул. Я проспал все станции и проснулся не прежде, чем Редрут энергично растолкал мне бока. Протерев глаза, я увидал, что мы едем по широкой улице мимо таких высоких и богатых домов, каких мне ещё ни разу не приходилось видеть. Было совсем светло.
— Где это мы? — спросил я.
— В Бристоле, — отвечали мне.
Дилижанс остановился и мы сошли.
Гостиница, где стоял мистер Трелонэ, находилась на самой пристани. Мы, разумеется, прежде всего отправились посмотреть на корабли, которых было видимо-невидимо. Я всё время таращил глаза, с гордостью помышляя о том, как я поеду в далёкое плаванье на настоящем корабле и с настоящими матросами. Позевав на пристани, мы пошли в гостиницу, у дверей которой встретились с мистером Трелонэ. Сквайр успел облечься в какой-то синий суконный сюртук с галунами вроде офицерских, и я заметил, что он стал ходить враскачку, подражая морякам. Увидав нас, он вскричал с весёлой улыбкой:
— Наконец-то!… А доктор ещё вчера приехал. Теперь мы все в сборе.
— О, сэр! — спросил я. — Скоро ли мы отправимся?
— Завтра, — отвечал сквайр.
После завтрака мистер Трелонэ послал меня с поручением к Джону Сильверу в гостиницу Далёкий Вид. Без труда отыскав последнюю, я вошёл в залу, наполненную табачным дымом. Публики было много, всего больше матросов. Они говорили громко и в комнате стоял такой шум, что я невольно остановился у входа. Из противоположной двери вышел Джон Сильвер, которого я сейчас же узнал, потому что левая нога у него была отнята до колена. Он опирался на костыль, которым действовал замечательно ловко. Он был высок ростом и хорошо сложен, лицо имел широкое, точно йоркширский окорок, и некрасивое, но умное и довольно приятное. Вообще, он держал себя добродушным весельчаком, напевал, насвистывал и постоянно шутил.
Признаться, наружность Сильвера меня немного смутила. При первом взгляде на него, мне сейчас же представился одноногий
