— Умный и способный матросъ, ваше превосходительство!
— А поведенія?
— Благонадежнаго, ваше превосходительство.
— Значитъ, не „закатываетъ“?—добродушно спросилъ адмиралъ и разсмѣялся тихимъ мелкимъ смѣхомъ.
— Трезвый...
— Такъ сдѣлали бы его унтеръ-офицеромъ!—въ формѣ совѣта промолвилъ адмиралъ.
— Онъ уже на виду къ производству... И боцманъ бы вышелъ хорошій, ваше превосходительство.
— То-то я сразу замѣтилъ матроса... И лицо открытое...—промолвилъ адмиралъ.
Когда артиллерійское ученіе было окончено, старшій офицеръ подошелъ къ Митюшину и сказалъ:
— Молодцомъ Митюшинъ! И адмиралъ тебя замѣтилъ.
— Слушаю, вашескобродіе!—вымолвилъ матросъ вмѣсто обычнаго отвѣта: „рады стараться“.
— Старайся. Унтеръ-офицеромъ будешь!
Повидимому, это обѣщаніе не обрадовало „отчаяннаго“. Онъ промолчалъ, и когда старшій офицеръ пошелъ далѣе, выступая длинными шагами и поворачивая по сторонамъ голову, Митюшинъ усмѣхнулся и мысленно произнесъ:
— Нашелъ „цапель“ унтерцера! Какова еще будетъ раздѣлка за боцмана.
„Вѣрно вечеромъ, когда боцманъ пойдетъ къ старшему офицеру за приказаніями, оплететъ онъ
