— Молчать! Я прикажу тебя выпороть,—вспылилъ старшій офицеръ.
— На то закона нѣтъ, вашескобродіе! Прикажите прежде судить, вашескобродіе! Правда окажетъ!— отвѣтилъ „отчаянный“ и вышелъ изъ каюты.
VIII.
Старшій офицеръ одумался, и „отчаяннаго“ розгами не наказали.
Черезъ день послѣ дознанія его отправили въ Петербургъ, и „отчаянный“ былъ посаженъ въ морскую тюрьму какъ подслѣдственный. Осенью его перевели въ госпиталь, и у него оказалась скоротечная чахотка.
Въ палатѣ „отчаянный“ по-прежнему „безпокоился“ о законѣ, тосковалъ по правдѣ, говорилъ сосѣдямъ-больнымъ горячія рѣчи...
Матросъ все еще ждалъ суда и надѣялся, что тамъ „правда окажетъ“ и что боцмана уберутъ.
„Отчаянный“ такъ этого и не дождался. Передъ Рождествомъ онъ умеръ.
К. Станюковичъ.(!)
