2) Часть гражданская.
Населеніе.
При всѣхъ остановкахъ по пути моего слѣдованія по Туркестану меня встрѣчало мѣстное населеніе, пришлое и туземное, собиравшееся даже изъ довольно отдаленныхъ мѣстъ. Такъ, напримѣръ, въ Красноводскъ для привѣтствованія меня прибыли туркмены и киргизы съ Мангышлака, острова Челекена, Чикишляра; въ Асхабадѣ я видѣлъ представитлей отъ населенія Каракалинскаго и Серахскаго приставствъ; въ Маргеланъ прибыла депутація отъ жителей г. Намангана.
Повсюду населеніе встрѣчало мѣня привѣтливо и радушно; особенно дружелюбный, сердечный характеръ этихъ встрѣчъ чувствовался въ Закаспійской области; и самъ я радовался, видя среди встрѣчавшихъ мѣня русскихъ поселенцевъ и туземцевъ-туркменъ много давно знакомыхъ, дорогихъ мнѣ лицъ. Особенно обрадовался я, увидѣвъ на ст. Бахарденъ своего бывшаго противника Куль-батыра, нынѣ поручика милиціи и помощника Бахарденскаго пристава. Все время похода 1880—1881 гг. Куль-батыръ командовалъ значительною частью силъ, собранныхъ въ Денгиль-Тепе, и это онъ 28-го Декабря ночью разбилъ передовыя войска, находившіяся подъ моимъ начальствомъ, взялъ знамя Апшеронскаго полка, одно орудіе и много оружія; при этомъ сильно потерпелъ 4-й баталіонъ Апшеронцевъ: знаменная 16-я рота, защищавшая въ редутѣ знамя, вся легла, осталось только 16 человѣкъ; всѣ потер и нанесены холоднымъ оружіемъ. Мнѣ съ резервами съ трудомъ удалось оттеснить текинцевъ обратно и вернуть орудія двухъ батарй и одного редута, уже находившіяся въ рукахъ противника. Тотъ же Куль-Батыръ 23-го Декабря отбилъ нападеніе геенерала Петрусевича. Нынѣ Куль-батыръ коренастый, полный, небольшого роота старикъ, очень скромный, очень чтимый текинцами и крайне намъ преданный. Когда какъ-то Куль-батыру вспоминали его былые подвиги при набегахъ въ Персію, онъ отвѣчалъ: „то было прежде, а теперь Куль-батыръ — лошадиный сухой пометъ, — куда вѣтеръ подуетъ, туда онъ и катится“.
