Отрочъ монастырь, а въ 1551 г. изъ Твери былъ переведенъ въ Троице-Сергіевъ монастырь, гдѣ и умеръ въ 1556 году[1].
Я сейчасъ подробно изложилъ обстоятельства и причину пріѣзда въ Москву Максима грека потому, что все эхо въ вопросѣ о великокняжеской библіотекѣ имѣетъ большое значеніе.
Этому-то старцу Максиму греку, ревнителю просвѣщенія у насъ на Руси въ XVI в., и приписывается одно изъ русскихъ свидѣтельствъ о громадномъ собраніи греческихъ рукописей у великаго князя Василія Ивановича. Когда-де по пріѣздѣ Максима въ Москву, онъ былъ введенъ въ великокняжескую книгохранительницу и ему показано было безчисленное множество греческихъ книгъ, онъ „въ удивленіи бысть о толикомъ множествѣ безчисленнаго трудолюбнаго собранія и съ клятвою рече предъ благочестивымъ государемъ, яко ни въ Грецѣхъ толикое множество книгъ сподобихся видѣти; сего ради, преславный самодержче и государь, изъ Греческія земли въ западныя страны отъ младыхъ ногтей вдахся на ученіе, понеже не обрѣтохъ во Гречестѣй странѣ философскаго ученія ради великія скудости книжныя“[2] и проч.....
Это извѣстіе, эти слова Максима грека повторяются доселѣ почти во всѣхъ нашихъ трудахъ, гдѣ приходится касаться этого, повторяются какъ несомнѣнно принадлежащія самому Максиму греку, относительно которыхъ не можетъ быть никакого спору. А между тѣмъ одно указаніе на источнихъ ихъ, откуда они заимствуются, должно бы было заставить относиться къ нимъ съ меньшимъ довѣріемъ, ибо слова эти находятся не въ какомъ-либо одномъ изъ многочисленныхъ сочиненій, посланій и писемъ Максима грека, а вкладываются въ уста ему въ сказаніи о немъ, — о приходѣ его на Русь, пребываніи въ ней и смерти, составленномъ постороннимъ лицомъ, около 75 лѣтъ спустя послѣ его смерти.....
Не смотря на всю ту важность, которую имѣютъ въ отно-
