Протопопов. — Ведь был весь план разработан, насколько я понимаю. Я там никогда не был.
Соколов. — Насколько я усвоил ваше показание, вы говорили, что вам сообщали, что в народных массах ваше имя было окружено сильной нелюбовью.
Протопопов. — Рабочим я не верил.
Соколов. — А чему вы верили? Вам это передавали?
Протопопов. — Мне сказали это министры в день моего ухода.
Соколов. — Вы говорили, что когда вам сообщал департамент полиции о том, что готовится движение, то агенты Министерства Внутренних Дел указывали, что ваше имя окружено известной нелюбовью.
Протопопов. — Нет, извините.
Соколов. — Это я неверно понял. У вас не являлось такой мысли, что в числе других мер, которые могли бы ослабить силу народного движения, был бы ваш уход в отставку?
Протопопов. — Я это и государю сказал: «Государь, я чувствую, что я не могу быть полезным, потому что я заплеван», это буквальное выражение, которое я сказал.
Председатель. — Вы на 4-е место поставили земство. Вы сказали: «Земство, земство и земство». Как вы понимали это?
Протопопов. — Расширение средств земства, по-моему, применение того, что Дума разработала, изменение земского закона. То земство, которое сейчас есть, оно неудобно.
Председатель. — Нам интересно знать ваш взгляд на земскую реформу и ее пределы.
Протопопов. — Я бы пошел в тех рамках, какие предназначались Думой, т.-е. до 1/10 ценза.
Смиттен. — Пересмотр содержания полиции — при вас эта инициатива возникла?
Протопопов. — Нет, ей уже пять лет.
Председатель. — Но все-таки пять лет лежавший проект вы провели в жизнь.
Протопопов. — По 87-й статье.
Председатель. — Теперь относительно причин.
Протопопов. — Потому что были забастовки.
Родичев. — Известны ли были вам обстоятельства увольнения А.А. Хвостова?
Протопопов. — Нет, неизвестны.
Родичев. — Вступая на министерский пост по приглашению Штюрмера, вы не озаботились узнать, за что уволен А.А. Хвостов?
Протопопов. — С Хвостовым я виделся несколько раз.
Родичев. — Считали вы Штюрмера честным человеком?
Протопопов. — Я его не знал.
