Штюрмер. — Человек, который мог вращаться в той среде, где был Ржевский. Следовательно, можно было ожидать, что он может услышать что-нибудь. Это было первой причиной, почему я к нему прибегнул.
Председатель. — Вы не устали ли, не хотите ли небольшой перерыв?
Штюрмер. — Нет, благодарю, не устал.
Смиттен. — Какие еще поручения вы делали Манасевичу-Мануйлову, давали ли вы какие-нибудь поручения за границу?
Штюрмер. — За границу — ни одного, категорически говорю, ни одного.
Смиттен. — А поручений каких-нибудь других, кроме сведений, касающихся Распутина?
Штюрмер. — Я исключительно его специализировал, наметил одного и нужно было локализировать. Он должен был наблюдать за тем, чтобы охранять, наблюдать за охраной того, что делается у Григория Распутина. Я его на этом специализировал. Когда я был назначен, он уже служил в Министерстве Внутренних Дел, не знаю, в какой должности; это было в октябре за 3 месяца до моего вступления. Получал жалованье, насколько я помню, 1.000 руб. в месяц, 12.000 в год, это было до меня. Затем он стал больше получать, сначала он получал 6.000, потом 12.000, потом возник вопрос о том, что ему хотели в министерстве прибавить, но когда я его специализировал, я его перевел на шесть тысяч.
Иванов. — По охране Распутина или по наблюдениям за Распутиным?
Штюрмер. — По охране.
Смиттен. — Вы должны были следить, как за лицом сомнительным, или охранять его особу от посягательств?
Штюрмер. — И то и другое. Дело было так. Распутин последнее время стал очень много кутить, и охранка его жаловалась, что нет никакой возможности за ним наблюдать, потому что за ним приезжают разные моторы ночью и увозят его. Куда они едут — неизвестно. Он не желает, чтобы за ним следили, его охраняли. У него бывала масса народу, целый ряд посетителей и целый ряд таких, которые вместе с ним уезжали. Стало быть, нужно было поставить человека, который знал бы приблизительно, кто из лиц приезжающих мог быть опасным, нежелательным, чего низшие агенты не могли сделать. Вот тут был нужен Манасевич-Мануйлов. Это и было на него возложено. Он знал всех. Он был у него в семейство вхож.
Председатель. — Кто у кого?
Штюрмер. — Манасевич-Мануйлов у Распутина, может быть и обратно.
Председатель. — Манасевич в семействе Распутина или Распутин в семействе Манасевича?
