он всячески натравливал, так сказать, меня против него. У нас были мелкие столкновения, которые впоследствии, однако, сгладились…
Завадский. — Был такой случай, что вы грозили Поливанову пожаловаться на него Сухомлинову за то, что он недостаточно почтительно поздоровался с вами?
Андроников. — Ох! это было… Не то — что «грозил», а это было так: приезжает Сухомлинов; я поехал его встречать на вокзал. Вижу, стоит А. Д. Поливанов;[*] я подхожу к нему, с ним здороваюсь, он мне еле отвечает: — палец, и никакого внимания!.. Затем я к нему подхожу и что-то спрашиваю, — он мне резко что-то такое ответил… Я счел себя обиженным и написал ему письмо: «Чем я заслужил ваше такое недоброжелательное, так сказать, отношение, — я совершенно не знаю, и, конечно, об этом вашем таком нехорошем ко мне отношении я рассказал Сухомлинову»… Это я написал, — совершенно верно.
Завадский. — Я не могу понять, на каком основании частный человек, нигде не служащий, позволяет себе требовать от помощника военного министра почтительного к себе отношения?
Андроников. — Нет! Не то — что он был «непочтителен», но, одним словом, это было, — как вам сказать? была… этакая ошибка… Как человека, так сказать, независимого и благожелательно всегда относящегося к генералу Поливанову, меня, так сказать, обидело такое отношение, и я чистосердечно ему написал…
Завадский. — Это как раз было перед тем, когда Поливанов был устранен он должности помощника военного министра?
Андроников. — Нет, он ушел, если не ошибаюсь, весной, а этот инцидент был зимой… Это было за много месяцев до того!
Завадский. — Вы писали кому-нибудь письмо о том, что генерал Поливанов и генерал Лукомский — кадетствующие, что их нужно выгнать и заменить генералом Беляевым?
Андроников. — Что Лукомский — кадетствующий? Да.
Завадский. — Писали, что надо было уволить военного министра, помощника военного министра и заменить Поливанова ген. Беляевым?
Андроников. — Я написал, если не ошибаюсь, генералу Воейкову.
Завадский. — Вы сказали, что вы хорошо относились к генералу Поливанову…
Андроников. — А потом мы с ним разошлись…
Завадский. — По той причине, что он недостаточно хорошо вам кланялся?
Андроников. — Нет, нет! У меня серьезного ничего не было… А с его стороны был целый ряд проявлений недоброжелательного отношения. Я должен сказать, что в январе 1915 года я о том
