Щеголев. — Из чьих рассказов?
Комиссаров. — Кажется, полиции. В каждом управлении есть сотрудники, которые образуют нечто в роде справочного бюро. Таких в Саратове было два или три. И когда нужно было узнать, что было прежде, то зовешь этих справочников. Так, между прочим, помню, я и про этого Тита узнал. Когда я узнал, что этот Тит находится в Казани, я начал справляться, кто такой, и мне сказали, что он убил человека, — я написал в Казань Калинину, а через некоторое время, узнав, что Калинин выгнал его вон, я написал и Калинину и в департамент, что это недопустимая вещь. Вы из дела увидите это.
Щеголев. — Вы этого Тита никогда не видали?
Комиссаров. — Не видал.
Щеголев. — И не знаете, был ли он привлечен или нет?
Комиссаров. — Не знаю.
Председатель. — Вы помните, что к тому времени, когда вы служили в департаменте полиции, относится запрос по поводу погромных прокламаций, которые тогда печатались?
Комиссаров. — И которые приписывались мне?
Председатель.—Да, которые приписывались вам.
Комиссаров. — Двенадцать лет я молчал и ждал, и сейчас вы изволите узнать, что это за погромные прокламации. Никогда в жизни никакой прокламации я не писал. Все это от начала до конца ложь. Как я уже говорил вам, у нас был Медников, был Гурович, был особый отдел, которым заведывал Макаров. Лопухин был честнейший человек, но был в руках этой группы лиц и совершенно слепо исполнял все, что они от него требовали. Я занимался в то время иностранными делами, — вы можете это проверить, — у меня были заняты день и ночь, ответственность была колоссальная, малейший промах, малейший скандал — было бы чорт знает что. У меня в департаменте среди служащих были профессора, — проф. Попов и другие лица. Это сильно конспирировалось, — считали, что мы розыском занимались, — потому что в департаменте было несколько сот служащих, и если бы кто-нибудь из них узнал правду — это сейчас же стало бы известно. Это называлось у нас секретным отделением. У Макарова дела было мало, но дело было показное, выигрышное, красивое дело; я имел к нему отношение и, кроме того, я был ему всем обязан, он много для меня сделал. В один прекрасный день Макаров приглашает меня к себе и говорит: «пожалуйста, поезжайте в жандармское управление и возьмите там маленькую бостонку, — чтобы не давать эти бланки через департамент полиции». Говорит, чтобы я послал за ней служителя.
Председатель. — Что такое бостонка?
Комиссаров. — Это такая машинка маленькая (показывает). Привезли эту машинку, но никто не умеет с ней обращаться, не
