знает, как печатать на ней бланки. Я прихожу к Макарову и говорю, что привез ее. И начинается такого рода разговор относительно тукумских событий, что в Тукуме какой-то эскадрон был перерезан латышами и что нужно написать воззвание к солдатам. Поговорили об этом, и я ушел. Дней через пять-шесть опять вызывает меня Макаров и говорит: «Вот вам листочек, это нужно будет вам отпечатать у себя». Я говорю: «Я не умею печатать». — «Вы, — говорит, — не беспокойтесь». Через несколько времени приходит какой-то франт. После выяснилось, что это некто Соркин, — служил в департаменте полиции, бог его знает. Соркин принес с собой немного шрифта, набрал что-то и отпечатал штук 300—400, небольшую пачку.
Председатель. — Что именно печатали?
Комиссаров. — Воззвание к войскам какое-то. Там было сказано по поводу тукумских событий, что солдат убили, солдаты должны быть возмущены, — в этом духе. Оно было короткое.
Председатель. — Обращение к солдатам, побуждающее их возбудиться по поводу этих событий?
Комиссаров. — Воззвания были отпечатаны, потом их взяли и унесли.
Председатель. — А Макаров какой листок дал напечатать?
Комиссаров. — Это был набросок воззвания.
Председатель. — Значит, вы сделали это по поручению Макарова?
Комиссаров. — Да, он мне дал.
Председатель. — Какую он занимал должность?
Комиссаров. — Он был заведующим особым отделом, потом был помощником в Москве, а потом уехал в Швейцарию.
Председатель. — Кто же печатал, — Соркин и вы? Или вы не печатали?
Комиссаров. — Безусловно, нет, Соркин печатал.
Председатель. — А я понял так, что вы печатали.
Комиссаров. — Побойтесь бога!
Председатель. — Почему же это в вашем присутствии делалось?
Комиссаров. — Выслушайте меня дальше, и вы сразу поймете. Я прихожу и говорю: «Возьмите эту бостонку к чорту, она мне не нужна». Мне сказали: «Отправьте ее в жандармское управление», — и я ее отправил назад.
Председатель. — Значит, единственное, что сделала бостонка, — это напечатанные прокламации?
Комиссаров. — Только одно воззвание к солдатам, потому что бланки печатать было невозможно. Нужно было иметь типографщика. Проходит месяца два, я совершенно об этом забыл. Приходит ко мне Макаров и говорит: «Вас просят к себе на обед Лопухин и кн. Урусов». Я Лопухина знал. Лопухин в это время,
