к нему на квартиру, был в восторге от благополучного исхода дела, сердечно благодарил Мануйлова за его поддержку, расцеловался с ним и заверил его, что он отнесется к нему, если осуществится его назначение, как к родному сыну, и устроит его согласно его пожеланий. Результатом всех дальнейших свиданий с владыкой, поездки последнего к императрице и предварительного выезда в Царское Село Распутина явилась необходимость поездки митрополита в ставку, под видом его доклада по св. синоду для проведения, дополнительно к письмам императрицы и Распутина, кадидатуры Штюрмера, о чем меня поставил в известность Мануйлов, предупредив, чтобы я не обнаружил владыке мою осведомленность во всем ходе этого дела. Действительно, после получения из ставки согласия государя на прием владыки, последний по телефону обратился ко мне с просьбой об устройстве ему особого вагона для его служебного выезда в ставку, о выдаче пропускных разрешительных свидетельств лицам, его сопровождавшим в этой поездке, и о принятии мер к благополучному его проследованию и к обратному возвращению в Петроград, а затем пришли ко мне лаврский архимандрит и секретарь митрополита для получения пропускных свидетельств.
Желая подчеркнуть свое внимание к владыке, я поручил одному из жандармских железнодорожных офицеров сопровождать с нижними чинами владыку в дороге, дал ряд телеграфных распоряжений по линии проезда и в Могилев не только жандармским чинам, но губернатору и преосвященному Константину о времени приезда владыки, и поставил об этом в известность Воейкова. Затем сам, в день отъезда владыки, прибыл на вокзал для провода его, спросил у него, всем ли он доволен. В разговоре со мною владыка, не открывая мне фамилии, спросил, не вызовет ли каких-нибудь разговоров замена Горемыкина лицом с иностранной фамилией, на что я ответил владыке уклончиво в том, приблизительно, смысле, что в данном случае имеет значение не фамилия, а личность и деятельность заместителя Горемыкина. Обо всем этом я в подробностях передал А. Н. Хвостову; не знаю, принял ли он и какие меры к парализованию влияния владыки, но все-таки эта поездка, вне всяких разговоров об имени Штюрмера, вызвала сама по себе много шума; Воейков, как мне потом передавали, к этому приезду владыки отнесся несколько враждебно, Но тем не менее, из того же источника — Мануйлова — я узнал, что государь был с владыкой внимателен, и что вопрос о смене премьера будет решон по возвращении государя в Петроград.
Действительно, когда его величество прибыл в Царское Село, то Мануйлов, по возвращении Распутина из дворца, узнал от него о согласии государя на назначение Штюрмера и о назначении Штюрмеру аудиенции для переговоров по этому поводу, передал об этом мне, а я сообщил А. Н. Хвостову. Затем, жалея И. Л. Горе-
