настроение среди солдат и офицеров еще глубоких корней не пустило. Я думал, что настроение запасных батальонов и других войск, стоявших в Петрограде, мне более известно; считал благонадежными учебные команды запасных батальонов и все войска за исключением частей, пополняемых из рабочей и мастеровой среды; жизнь показала, что я и тут был неосведомлен. От знакомых офицеров и от приходивших ко мне солдат я имел разноречивые сведения; я чувствовал, что в войсках есть брожение; однако, сильных революционных течений в военной среде я не ожидал; я был уверен, что, в случае рабочего движения, правительство найдет опору в войсках; думал, что придется избегать вызова некоторых частей на помощь полиции, но в верности царю общей массы войск я не сомневался. Я это докладывал царю. Говорил, что оппозиционно настроены высший командный состав и низший; что в прапорщики произведены многие из учащейся молодежи; но что остальные офицеры — консервативны; что в войсках, конечно, есть агитация и, я думаю, процентов пять революционно настроенных солдат; что этот контингент дают рабочие, но что я верю в преданность ему остальных; что офицеры генерального штаба полевели: наделав за эту войну столько ошибок, они должны были покраснеть и чувствовать, что после войны у них отнимутся привилегии по службе; что оппозиция для осуществления своей программы не искала бы опоры в рабочем классе, если бы само войско было революционно настроено. Царь, повидимому, был доволен моим докладом, — он слушал меня внимательно. Многие доклады, полученные мною из департамента полиции, остались в правом ящике рабочего письменного стола в кабинете министра внутренних дел; из них видно, что сведений о настроении войск на фронте я не имел.
В половине января А. Т. Васильев принес мне доклад, в котором сообщались сведения о двух политических кружках, существовавших в Петрограде: салон графини Н. С. Шереметевой,[*] где собираются оппозиционно настроенные гвардейские офицеры, и салон графини С. С. Игнатьевой, где собираются правые. В докладе сообщалось, что в одной из гвардейских частей настроение очень повышенное: офицеры собираются вместе с солдатами, произносятся революционные речи, бранят царя (что было еще в докладе — не помню). А. Т. Васильев сказал мне, что доклад он получил от лица, очень осведомленного о происходящем движении в высшем обществе и в офицерской среде. Это лицо соглашалось сделаться постоянным сотрудником департамента полиции. П. Г. Курлов, присутствовавший при этом разговоре с А. Т. Васильевым, высказал предположение, что сведения дал Кюрц. А. Т. Васильев ответил Курлову, что он ошибается, но имени сотрудника не назвал. О Кюрце я слышал раньше от В. П. Литвинова-Фалинского, который говорил, что Кюрц, учитель французского языка бывает
