нимъ не согласенъ великорѣчивый Платонъ, утверждая, что начала всѣхъ вещей суть Богъ, матерія и идея. Теперь я вполнѣ убѣжденъ. Ибо могу ли не думать согласно съ философомъ, который сочинилъ колесницу для Юпитера? Но позади стоитъ ученикъ его Аристотель, завидующій учителю своему за созданіе колесницы. Этотъ указываетъ иныя начала: одно дѣятельное, а другое страдательное; по его мнѣнію, начало дѣятельное, не подлежащее дѣйствію другихъ вещей, есть эѳиръ, а начало страдательное имѣетъ четыре качества: сухость, влажность, теплоту и холодъ, и отъ взаимнаго превращенія ихъ происходитъ возникновеніе и уничтоженіе вещей. Я утомился уже, волнуемый мыслями туда и сюда. Остановлюсь на мнѣніи Аристотеля, и уже никакое другое ученіе не потревожитъ меня.
6. Но что дѣлать мнѣ? На мою душу нападаютъ старики, древнѣйшіе упомянутыхъ философовъ: Ферекидъ, который утверждаетъ, что начала всѣхъ вещей — Зевсъ, Хѳонія и Кроносъ, — Зевсъ — эѳиръ, Хѳонія — земля, Кроносъ, — время; что эѳиръ начало дѣятельное, земля — страдательное, а время — то, въ чемъ происходитъ все. Но и эти старики спорятъ между собою. Левкипъ почитаетъ все это глупостію, и утверждаетъ, что начала всѣхъ вещей безпредѣльны, вѣчно движимы и чрезвычайно малы, и что тончайшія изъ нихъ поднявшись вверхъ, образуютъ огонь и воздухъ, а твердыя спустившись внизъ, составляютъ воду и землю. Доколѣ же буду принимать такія ученія и ничему истинному не научаться? Развѣ освободитъ меня отъ заблужденія Демокритъ, открывающій, что начало всѣхъ вещей есть сущее и не сущее, что сущее есть полнота, а не сущее — пустота, и что полнота производитъ все въ пустотѣ посредствомъ или
ним не согласен великоречивый Платон, утверждая, что начала всех вещей суть Бог, материя и идея. Теперь я вполне убежден. Ибо могу ли не думать согласно с философом, который сочинил колесницу для Юпитера? Но позади стоит ученик его Аристотель, завидующий учителю своему за создание колесницы. Этот указывает иные начала: одно деятельное, а другое страдательное; по его мнению, начало деятельное, не подлежащее действию других вещей, есть эфир, а начало страдательное имеет четыре качества: сухость, влажность, теплоту и холод, и от взаимного превращения их происходит возникновение и уничтожение вещей. Я утомился уже, волнуемый мыслями туда и сюда. Остановлюсь на мнении Аристотеля, и уже никакое другое учение не потревожит меня.
6. Но что делать мне? На мою душу нападают старики, древнейшие упомянутых философов: Ферекид, который утверждает, что начала всех вещей — Зевс, Хфония и Кронос, — Зевс — эфир, Хфония — земля, Кронос — время; что эфир начало деятельное, земля — страдательное, а время — то, в чем происходит всё. Но и эти старики спорят между собою. Левкип почитает всё это глупостию, и утверждает, что начала всех вещей беспредельны, вечно движимы и чрезвычайно малы, и что тончайшие из них поднявшись вверх, образуют огонь и воздух, а твердые спустившись вниз, составляют воду и землю. Доколе же буду принимать такие учения и ничему истинному не научаться? Разве освободит меня от заблуждения Демокрит, открывающий, что начало всех вещей есть сущее и несущее, что сущее есть полнота, а не сущее — пустота, и что полнота производит всё в пустоте посредством или