смерть вслѣдъ за нимъ, такъ какъ Патроклъ, тогда былъ уже мертвъ. Боги, чрезвычайно обрадованные поступкомъ, почтили его за его высокое уваженіе къ любившему его человѣку. Эсхилъ, конечно, не правъ, утверждая, будто Ахиллесъ любилъ Патрокла: вѣдь, первый былъ красивѣе не только Патрокла, но и всѣхъ вообще героевъ, притомъ же онъ былъ безбородымъ и, по словамъ Гомера[1], былъ моложе Патрокла. И дѣйствительно, если боги и чтутъ доблесть, порождаемую любовью къ любимому человѣку, они еще болѣе удивляются, чтутъ и цѣнятъ, когда любимое существо оказываетъ нѣжность человѣку любящему, нежели когда бываетъ наоборотъ: человѣкъ любящій оказываетъ ее по отношенію къ человѣку любимому. Вѣдь, человѣкъ любящій божественнѣе человѣка любимаго, такъ какъ онъ вдохновляется божествомъ. Вотъ почему боги почтили Ахиллеса болѣе, нежели Алкестиду, и отправили его на острова блаженныхъ. Я, съ своей стороны, могу заключить отсюда, что Эросъ является изъ боговъ и самымъ старшимъ и самымъ почтеннымъ и самымъ полезнымъ для людей, и благодаря ему они могутъ достигать добродѣтели и блаженства и при жизни и послѣ смерти.
VIII. Такую приблизительно рѣчь, разсказывалъ онъ, произнесъ Федръ, а за Федромъ говорили нѣкоторые другіе, рѣчей которыхъ онъ уже не припоминалъ хорошо, а потому, миновавъ ихъ, онъ передалъ рѣчь Павзанія[2], который сказалъ слѣдующее:
— Дорогой Федръ, мнѣ кажется, у насъ неправильно
смерть вслед за ним, так как Патрокл, тогда был уже мертв. Боги, чрезвычайно обрадованные поступком, почтили его за его высокое уважение к любившему его человеку. Эсхил, конечно, не прав, утверждая, будто Ахиллес любил Патрокла: ведь, первый был красивее не только Патрокла, но и всех вообще героев, притом же он был безбородым и, по словам Гомера[1], был моложе Патрокла. И действительно, если боги и чтут доблесть, порождаемую любовью к любимому человеку, они еще более удивляются, чтут и ценят, когда любимое существо оказывает нежность человеку любящему, нежели когда бывает наоборот: человек любящий оказывает ее по отношению к человеку любимому. Ведь, человек любящий божественнее человека любимого, так как он вдохновляется божеством. Вот почему боги почтили Ахиллеса более, нежели Алкестиду, и отправили его на острова блаженных. Я, с своей стороны, могу заключить отсюда, что Эрос является из богов и самым старшим и самым почтенным и самым полезным для людей, и благодаря ему они могут достигать добродетели и блаженства и при жизни и после смерти.
VIII. Такую приблизительно речь, рассказывал он, произнес Федр, а за Федром говорили некоторые другие, речей которых он уже не припоминал хорошо, а потому, миновав их, он передал речь Павзания[2], который сказал следующее:
— Дорогой Федр, мне кажется, у нас неправильно
