нѣйшихъ временахъ, принявши женское естество, необходимо кончитъ жизнь отъ руки дѣтей своихъ. Отъ оскверненія родственной крови нѣтъ очищенія; и оскверненное не можетъ измыться, доколѣ виновная душа не воздастъ убивства за убивство, равнаго за равное, доколѣ не укротитъ гнѣва всего сродства. Сіе должно остановить тѣхъ, кои страшатся Божіяго мщенія; но если кого постигнетъ бѣдственная участь, что онъ умышленно, произвольно дерзнетъ исторгнуть изъ тѣла душу отца или матери, или братьевъ или дѣтей: то законъ смертнаго законодателя противъ него сіе полагаетъ: во первыхъ онъ лишаетъ его всѣхъ правъ и требуетъ отъ него поручителей, какъ сказано въ предъидущемъ. И если кто будетъ обвиненъ въ семъ убивствѣ, то служители суда или архонты, убивъ его, повергаютъ нагаго на заклятомъ распутіи внѣ города, и всѣ начальства отъ цѣлаго города, повергая каждое одинъ камень на голову умершаго, — очищаютъ свое отечество отъ ужаснаго преступленія, потомъ относятъ его на границы своей земли и бросаютъ безъ погребенія. А что долженъ терпѣть тотъ, кто убьетъ ближайшаго своего и такъ называемаго возлюбленнѣйшаго? Кто убьетъ, говорю, самаго себя, не дождавшись времени, положеннаго судьбою, не по смертному приговору города, не по какому нибудь неизбѣжному
нейших временах, принявши женское естество, необходимо кончит жизнь от руки детей своих. От осквернения родственной крови нет очищения; и оскверненное не может измыться, доколе виновная душа не воздаст убийства за убийство, равного за равное, доколе не укротит гнева всего сродства. Сие должно остановить тех, кои страшатся Божьего мщения; но если кого постигнет бедственная участь, что он умышленно, произвольно дерзнет исторгнуть из тела душу отца или матери, или братьев, или детей, то закон смертного законодателя против него сие полагает: во-первых, он лишает его всех прав и требует от него поручителей, как сказано в предыдущем. И если кто будет обвинен в сем убийстве, то служители суда или архонты, убив его, повергают нагого на заклятом распутии вне города, и все начальства от целого города, повергая каждое один камень на голову умершего, очищают свое отечество от ужасного преступления, потом относят его на границы своей земли и бросают без погребения. А что должен терпеть тот, кто убьет ближайшего своего и так называемого возлюбленнейшего? Кто убьет, говорю, самого себя, не дождавшись времени, положенного судьбою, не по смертному приговору города, не по какому-нибудь неизбежному
