Кл. Подлинно такъ.
Аѳ. И потому мы должны изслѣдовать, какъ слѣдятъ добычу, то что въ пляскѣ и пѣніи называется красотою образа и прекрасною мелодіею. Если сіе ускользнетъ отъ нашего понятія, то напрасно будемъ терять слова о прямомъ воспитаніи у Еллиновъ или у варваровъ.
Кл. Справедливо.
Аѳ. Что жь мы называемъ прекраснымъ образомъ или прекрасною мелодіею? Если мужественный и робкій человѣкъ подвергаются равнымъ трудамъ и опасностямъ, то въ сіе время одинъ ли образъ, одинъ ли голосъ сохраняютъ они?
Кл. Тогда на нихъ и цвѣтъ бываетъ совершенно различный.
Аѳ. Хорошо, любезный Клиній. Но въ музыкѣ есть только образъ и мелодія; мѣра и гармонія составляютъ сущность ея: отъ того всякую пѣснь, всякой образъ можно назвать благомѣрнымъ, стройнымъ, но не благоцвѣтнымъ, какъ называютъ ихъ начальники хоровъ. Робкой и мужественный имѣютъ также свой образъ, свой тонъ; можно сказать: образъ мужества доблестенъ, образъ робости постыденъ. Не теряясь во многорѣчіи, скажемъ кратко: прекрасны всѣ образы и тоны добродѣтели, душевной и тѣлесной, истинной и подражательной, и гнусны всѣ образы порока.
Кл. Подлинно так.
Аф. И потому мы должны исследовать, как следят добычу, то что в пляске и пении называется красотою образа и прекрасною мелодиею. Если сие ускользнет от нашего понятия, то напрасно будем терять слова о прямом воспитании у эллинов или у варваров.
Кл. Справедливо.
Аф. Что ж мы называем прекрасным образом или прекрасною мелодиею? Если мужественный и робкий человек подвергаются равным трудам и опасностям, то в сие время один ли образ, один ли голос сохраняют они?
. Кл. Тогда на них и цвет бывает совершенно различный.
Аф. Хорошо, любезный Клиний. Но в музыке есть только образ и мелодия; мера и гармония составляют сущность её: оттого всякую песнь, всякий образ можно назвать благомерным, стройным, но не благоцветным, как называют их начальники хоров. Робкий и мужественный имеют также свой образ, свой тон; можно сказать: образ мужества доблестен, образ робости постыден. Не теряясь во многоречии, скажем кратко: прекрасны все образы и тоны добродетели, душевной и телесной, истинной и подражательной, и гнусны все образы порока.
