7<) — іихь градоначальпнковъ—1-му донартамснту Правительствующаго Соната, гі. соблюденіемъ при томъ общеустановленнаго для жалобъ на полицейскія мѣста порядка.
ІЗъ журналѣ Знаніе 1^7-1 г. (.V? 1) напечатана любопытная статья г-жи Г.фнменко: Народныя юридическія воззрѣнія на бракъ. Авторъ, приводя, на основаніи рѣшеніи, постановленныхъ волостными судами, и собственныхъ наблюденій, крестьянскіе обычаи, въ которыхъ выражается народное воз-цѣніс на договорную сторону брака, приходитъ, на основаніи этихъ Даніи къ, къ выводу,составляющему основную мысль статьи. «Истинный взглядъ народа на бракъ далекъ отъ того, что представляется обществу подъ имс-и»*мъ народныхъ воззрѣній на бракъ, какъ на актъ исключительно религіозный, какъ на таинство. Въ древне-русскомъ обществѣ брачное право опредѣлялось не одними каноническими постановленіями, но и грско-рим-. ілімъ гражданскимъ законодательствомъ; да и кь этимъ правиламъ прагс-ика относилась довольно свободно. Причины къ разводу допускались довольно широкія, и для развода требовалось только согласіе духовнаго отца, го продолжалось до исхода ХѴШ столѣтія. Но эти рамки казались народу слишкомъ тѣсными іт вызывали, какъ выражается авторъ, борьбу духовенства съ народомъ за ограниченіе свободы въ бракѣ». При Истрѣ свѣтская власть принимаетъ въ свое вѣдѣніе брачное законодательство и ограничиваетъ церковную юрисдикцію; но ііъ то же время происходить еще большее стѣсненіе брачнаго права, и наше свѣтское законодательство о бракѣ становится на строго-религіозную ночнѵ. На всѣмъ тѣмъ народъ остался вполнѣ при своемъ старомъ воззрѣніи на бракъ, какъ на гражданскій актъ, лишь освящаемый благословеніемъ церкви". Въ доказательство авторъ указываетъ на дѣйствующія въ народѣ формы брачнаго сговора, на обычное значеніе нрнданаго, кладки и подарковъ, на употребительные въ і а родѣ и удовлетворяемые народнымъ судомъ иски объ убыткахъ отъ нарушенія брачнаго договора, н наконецъ па обычай вольнаго развода, но мѣстамъ существующій. Авторъ не отрицаетъ, что въ этихъ обычаяхъ выражается крайній матеріализмъ, и что въ брачномъ соглашеніи, какъ оно принято у крестьянъ, не остается почти мѣста идеѣ духовной связи въ ракѣ, и личность невѣсты едва ли чѣмъ отличается отъ вещи, служащей предметомъ договорныхъ соглашеній. Глубокая рознь лежитъ между идеа-ізмомъ закона и матеріализмомъ жизни. Для жизни законъ остается мерт-> »ю буквой, и потому слѣдуетъ, по мнѣнію автора, законодателю принизить свой идеалъ брака и поставить его въ соотвѣтствіе съ народнымъ :‘ззрѣніемъ и обычаемъ...
При всемъ уваженіи къ добросовѣстности изложенія этой статьи и къ •брому намѣренію автора, невозможно согласиться съ основного его мыслью. Если стать на ого точку зрѣнія, пришлось бы передѣлывать законо-ітельство не въ одномъ брачномъ правѣ, но и во всѣхъ другихъ статьяхъ, ідѣ только законъ ставитъ передъ собою нравственный идеалъ, нравственную норму истины; пришлось бы вообще отрицать въ законѣ топ» самый •моментъ, который составляетъ высшее оправданіе н коренную сущность всякаго закона, то ость правду нравственную, духовную, и ставить его въ подчиненіе другому, также необходимому, но въ сущности подчиненному
