окнахъ; крыши сверкаютъ, полосами отражая лунный свѣтъ, и кажутся сдѣланными изъ полированнаго серебра. Ярко-блѣдный свѣтъ, неподвижно-мертвыя, рѣзкія, синія тѣни, нѣмая тишина тамъ, гдѣ только-что шумѣла кипучая жизнь, — все это говоритъ о чемъ-то необыкновенномъ, сказочномъ. Иногда на луну набѣжитъ легкое, какъ паутина, облачко, и тотчасъ же небо сіяетъ оранжевыми тонами. Тогда звѣзды, незамѣтныя до тѣхъ поръ въ своей холодной, синей высотѣ, мигаютъ ярче, а бѣлыя громады меркнутъ, и блики скрываются въ окнахъ… Облачко пробѣжало, и звѣзды тухнуть, и назойливѣе бѣлѣетъ камень, и синѣй и гуще кажутся протянутыя на мостовой тѣни.
«Незамѣтно для самого себя, я очутился на городскомъ бульварѣ, узкомъ, длинномъ и прямомъ, какъ стрѣла, обсаженномъ съ обѣихъ сторонъ гигантскими пирамидальными тополями и обнесенномъ легкими сквозными рѣшетками.
«На бульварѣ никого не было, только какая-то парочка — мужчина и женщина — сидѣла на скамейкѣ, спиной ко мнѣ, прижавшись другъ къ другу и закутавшись въ одинъ и тотъ же широкій плащъ. Луна свѣтила имъ въ лица, и потому мнѣ видны были только темные силуэты сидящихъ да яркіе свѣтлые блики кое-гдѣ съ боковъ ихъ фигуръ.
«Растроганный видомъ этой красивой группы и не желая мѣшать влюбленнымъ, я хотѣлъ уже пройти мимо нихъ, осторожно ступая по травѣ, какъ вдругъ нѣчто ужасное приковало меня неподвижно на мѣстѣ.
«— Послушай, Лёля, ты серьезно это говоришь? — произнесъ мужской голосъ, — увѣренный, густой баритонъ.
«— Очень серьезно. Какой ты смѣшной. Развѣ я хуже другихъ, что мнѣ нельзя выйти замужъ?
«И она засмѣялась тихимъ и страстнымъ смѣхомъ влю-
